Голова наклоняется ниже, и мы сталкиваемся губами. Грубый смерч проносится по моим, сминая, выворачивая при этом душу наружу. Язык властно ныряет в мой рот, и я начинаю задыхаться от эмоций, что сжирают целиком.

Цепляюсь руками за широкие плечи и понимаю, что меня подхватили и удерживают над полом. Как пушинку.

Оторвавшись, он в губы мне шипит:

—Скажи “нет” и ничего не будет.

Но вопреки все законам логики я сдавленно шепчу:

—Да.

ДОБАВЛЯЮ ВИЗУАЛИЗАЦИЮ ПО МНОГОЧИСЛЕННЫМ ПРОСЬБАМ:
АРХАНГЕЛЬСКИЙ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (36 ЛЕТ)


ВОСТРОВА ВИКТОРИЯ ИГОРЕВНА 20 ЛЕТ

3. ГЛАВА 2

ВИКА

Он подхватывает меня на лету, двигаясь в сторону выхода, одновременно с этим начиная мягко массировать лопатки раскрытой ладонью. Мне кажется, что я сошла с ума. Не то, что с первым встречным, а чуть ли не через пять минут после знакомства.

С другой стороны, чего хотела? По любви у меня уже не выйдет, а из чувства долга не собираюсь, вернее, я пообещала себе сделать все, лишь бы насолить ему хотя бы так. Он ведь точно знал, что стал бы моим первым. Теперь не станет. Перед глазами вспыхивают картинки ненавистного разговора.

—Вик, я сделаю для тебя все, — Сергей подошел ко мне со спины, уложив руки на плечах. Я подавила в себе острое желание скинуть их тут же. Это было бы слишком грубо. Вот и терпела, сцепив плотно челюсть. Мне вполне ясен был наш разговор, но все же…надежда теплилась.

—Только при моем положительном ответе, да? А если откажусь? — прошептала я, делая шаг вперед. Мне его ласки противны хотя бы просто потому, что в душе я изначально слишком уж верила в порядочность лучшего ученика моего отца. Ошиблась, оступилась — так бывает.

Отец точно переворачивался в гробу. Знай он, на что пошел Решетников, которого он всегда ставил всем в пример, точно бы придушил его при жизни.

—Да пойми ты, я люблю тебя, — хрипло прошептал он мне в затылок, немедля окуная лицо в распущенные волосы. Очередная волна отвращения накатила на меня с головой. —Так сильно, что готов совершать глупости.

Ты ведь уже совершил все самые страшные глупости, какие только мог, Серж.

—Какая же это любовь, если ты меня принуждаешь? Если ставишь ультиматум? Или я делаю, как ты хочешь, или мой брат обречен загреметь за решетку? Это не любовь, Сереж, — с горечью прошептала я, отталкиваясь от его касаний прочь. Мне они были не нужны и отвратительно омерзительны.

—Ты будешь жить как принцесса, да что тебе надо еще, если я и так у твоих ног? — он кричал, заставляя меня содрогаться от громкого баса. Вероятно, в его понимании, это действительно все, что мне когда-то будет нужно.

—Нин, ты в порядке? — другой утробный голос заставляет меня вернуться в реальность. Я дергаюсь и перевожу потерянный взгляд на Алексея, который стоит возле машины с открытой пассажирской дверью, придерживая последнюю для меня. Взгляд изучающий и слишком горячий, чтобы не обратить на это должного внимания.

—Да, все хорошо.

—Еще не поздно сказать «нет», и я просто довезу тебя до дома, красивая, — его комплименты такие обрубающие. Просто фактаж, наверное, от такого человека других ждать не стоит. От папы мама тоже не ждала розовой жижи для ушей.

На очередное предложение закончить все не начиная толком, я отвечаю решительным движением в сторону машины. Сажусь, но не успеваю пристегнуться, как Алексей сам наклоняется и делает это за меня в одно мгновение, склоняя голову так, чтобы быть буквально перед моим лицом. В сантиметрах от губ. Взгляд карих глаз опускается на них, отчего по искусанной до этого коже гуляет электрический ток.