Разве это мы с Валиком?

Несмотря на распирающую боль под ребрами, ни одной мокрой дорожки на моих щеках нет. Слезы словно застыли где-то на пол пути. Сознательно держу себя в ежовых рукавицах. Не позволяю разбиться душе о скалы, зависаю в полете.

Громкий гудок автомобильного клаксона заставляет меня вздрогнуть. Я уже и забыла про открытое окно в спальне. Вижу, что внизу у клумбы, по которой разбросаны вещи Валика, уже столпилась добрая часть соседей. Они активно обсуждают развернувшуюся на их глазах драму, смеются и тычут пальцем на мой этаж.

Цепенею от стыда и неловкости. Поспешно закрываю окно, задергиваю наглухо шторы. Чувствую дрожь по всему телу: то ли успела заболеть, то ли шок начинает отступать.

Куда не поверну голову везде вещи, которые напоминают о муже-предателе. Душевная боль продолжает усиливаться. Вздрагиваю, проходя мимо зеркала в коридоре.

Хочу начать прямо тут.

Тошнота подступает к горлу. Сцепляю зубы, трясу головой. Картинка с целующимися мужем и подругой никак не хочет исчезать с глаз. Бегу в ванную комнату, достаю из шкафчика перчатки, губку и дезинфицирующий спрей. Следы измены повсюду и поражают собой все вокруг, расползаются по квартире как тараканы.

Мерзость. С остервенением распыляю антибактериальную жидкость вокруг себя, интенсивно втираю её в каждую поверхность квартиры.

Не помогает. Распыляю едкое средство снова и снова. Голова идет кругом от ядовитых паров сильной химии. Дотираю резиновые перчатки до дыр. Нежная кожа рук горит от капель очищающего средства, которое попадает на нее.

Надо бежать отсюда. Бежать.

Слушаю свой внутренний голос и уже через пять минут оказываюсь на улице. Натягиваю капюшон куртки на голову, прячу руки в карманы. Иду в противоположную сторону от зевак, которые все еще стоят под окнами моей квартиры.

Сильный ветер норовит забраться под шапку, пытается пробраться под шарф. Мелкие снежинки, сыпящие с неба, не дают поднять головы и посмотреть вперед. Вдавливаю голову в плечи и бреду куда глаза глядят.

В кармане куртки жужжит телефон, но я не достаю его даже, чтобы посмотреть на имя звонящего. Я сейчас не готова ни с кем разговаривать, не в состоянии никого слушать.

Щеки и нос очень быстро теряют чувствительность. Как бы не заработать обморожение. Сворачиваю в сторону проспекта, иду в единственное место, где могу согреться и где никому не попадусь на глаза.

Проворачиваю ключ влево два раза, толкаю пластиковую дверь на себя. Ввожу код сигнализации, и только после этого включаю свет в помещении. Влажный аромат здешней зелени моментально атакует мой нос.

Бреду к кофемашине, растирая замерзшие руки. Жму несколько кнопок, запуская приготовление обычного эспрессо. Хаос, который оставила после себя сегодняшняя смена, отодвигает мои мысли о разбитом браке на задний план.

Даже за стаканчик с горячим кофе не могу взяться, когда вижу валяющиеся вокруг огрызки упаковочной бумаги, куски пены, обрезанные шипы роз, мятые ветки и лепестки. От грязных подсохших следов ботинок, которые остались на светлой напольной плитке, и вовсе начинает нервно дергаться правый глаз.

Ну вот как с этим бороться? Я ведь объясняла девочкам, что зал и витрина — это лицо цветочного магазина. Это первое, что видят люди через огромные панорамные окна, когда поворачивают голову. Никто захочет приходить туда где царит вечный срач и беспорядок.

Халатное отношение сотрудников к работе становится последней каплей для моей выдержки. Слезы брызжут из глаз фонтаном. Бегут по щекам без остановки.

Реву над каждым увядшим бутоном, над каждым поломанным лепестком. Меняю воду в вазонах и продолжаю хлюпать носом. Вытираю пыль с цветочных подставок и жалобно скулю.