Да, пусть у нас не было нормального разговора, но как ты не понимаешь, что он нам очень нужен?! Эта история не должна была так закончиться.

Да, любимый, я вижу, как тебе больно, и сердце от осознания этого сжимается еще больше. Мне, как никому другому, известно, как ты умеешь обороняться, закрывая свое израненное сердце от других, скрываясь за маской хищника. Да, дорогой, я знаю, что лучшая защита — это нападение.

Но я не делала тебе больно! Прошу! Давай разберемся в этой ситуации, дай возможность донести это до тебя, молю…

Я ведь вижу, как зачатки агонии уже поразили твою душу, как ты мечешься, не давая себе успокоиться. Как ты себя съедаешь изнутри, бежишь и разрушаешь все на своем пути, лишь бы унять эту боль…

— Не придавай столько значения случайностям, — выдохнув от напряжения, постаралась как можно холоднее сказать я. — Всего хорошего.

Бросив эти слова, я потянула за собой Вадима прочь из кафе.

Как только мы оказались с доктором на улице, я одернула свою руку от него как от огня, и, не смотря на него, побежала в сторону своей машины.

— Дания, постой! Что случилось? Как понимать твое поведение? — прилетели мне его вопросы вдогонку.

Найдя свою машину, я начала судорожно искать ключи в своей сумочке.

Вход-выдох. Надо просто взять себя в руки. Да, увидела. Да, он тебя увидел с другим. И что? Ничего. Зачем придумываешь истории в своей голове, птичка? Зачем? Хватит себя терзать. Пора его отпустить. А с малышом что? Я ведь так и не решила для себя, рассказать ему о беременности или нет. А сейчас испугалась, когда неожиданно встретила Тимура. Как девочка, что своровала в магазине конфету и скушала ее между полками, и, когда подошла к кассе, боялась, что ее раскусят.

Я испугалась того, что зверь поймет, что я беременна. И это факт. Вот же дурочка! Живота-то еще не видно, как он должен понять? Я шла за ручку с другим парнем. Вот и все. Истории конец, а кто слушал — молодец.

Нет, я не могу такое серьезное решение принять так в порыве. Все мое нутро кричит, что ребенок должен знать своего отца, а тот — принимать участие в воспитании. Но я испугалась.

Я знаю, каким жестоким может быть Тимур, и я боялась его реакции на это известие, если он так резко отреагировал на ложные фото, то просто может забрать ребенка, когда он родится. А меня… так же хладнокровно выкинуть за борт.

Мои терзания прервал Вадим. О боги, ведь он еще здесь. Теперь надо будет как-то объясняться с ним за свое поведение. А что я ему скажу?

Я вообще не хотела сближаться с этим парнем, да, он приятный, да, общительный, немного развеял меня. Ну и, собственно, все. Чувств у меня никаких к нему нет. Но обижать человека и выплескивать на него свои проблемы тоже неправильно. Он не виноват в этом. И Вадим мне ничего плохого не сделал, а, наоборот, попытался как-то поддержать. За что ему большая благодарность.

— Вадим, ты меня прости, пожалуйста, за то, что сейчас было в кафе, — попыталась собрать мысли в кучу я, — этот мужчина… он… отец моего малыша, понимаешь. Мы очень плохо расстались, это все, что я могу тебе сейчас рассказать. В общем, прости за это шоу. Это вышло машинально. Я ничего лучше не придумала, чем выставить так, что ты мой молодой человек. Не нужно этого было делать.

На лице парня пронеслось столько эмоций, но он быстро взял над ними верх и спокойно ответил:

— Все в порядке, я уж понял, что что-то происходит. Я, вообще-то, был бы рад быть твоим парнем.

Что он сейчас говорит? Он что? Предлагает мне встречаться? Он не может быть серьезен, это шутка. Так ведь? Шутка? Вот так вот боком выходят тебе, птичка, эти необдуманные поступки в порыве.