Она всегда была со мной такой искренней, во всем. Так страстно отдавалась мне и стонала от оргазмов. Ни с одной другой женщиной я не испытывал таких эмоций. Она так раскрывалась, как бутон цветка, в этом была ее магия. Она колдунья, своими чарами приковала меня к себе, я как осел, велся на все, ловил каждое ее слово и готов был носить на руках. Она моя…моя Жасмин, цветочек моего сердца.

А ее глаза. Они гарпуном пронзили мое душу, манили меня, ласкали мой взор. Я за одни ее глаза готов был умереть.

Неужели я перегнул со своим напором?

Да, я гнул свою линию, присваивал ее себе и не давал ей права выбора. Это все от того, что боялся ее потерять, думал, что может передумать и сбежать. Никогда не умел любить, да и не стремился.

Дожив до такого возраста, я стал черствым, но она меня оживила, показала, как нужно любить.

В ней никогда не было фальши, она была настолько живой и чуткой, понимала меня с полуслова и взгляда. Ни с одной бабой, что была у меня, она ни в какое сравнение не шла. Она во мне, б..ть, как вторая кожа, даже глубже, в крови, вбита на костяшках позвоночника, а если его переломаешь — все, я сдохну.

Она одна могла успокоить мой звериный нрав, всю жизнь я пер напролом, не терпя отказы, буквально ломая противников. Все было похер, пока не сошел с ума по ней. Мне срать, что кажется, что это больная любовь или животная страсть. Вот, пох.й. Я знаю, что без нее не могу.

Но она одна смогла приручить этого зверя во мне. Добралась до самой сути, как будто ее любовь делала меня лучше, что ли…

Но реальность просто выбила почву из-под моих ног.

Я вдруг почувствовал снова себя тем парнишкой из детского дома, что был брошен родителями и остался воевать один с целым миром.

Тёма зашел в комнату и сел рядом. Хорошо, что он есть.

— Брат, соберись. Прошу. Ты же знаешь, надо двигаться дальше. Так легче. Надо отвлечься, ты столько проектов замутил, надо все это разгребать. Давай в клуб сходим и потусим с телками, пар выпустишь.

— Да. Пусть катится из моей жизни. Вызови парней. Пусть все ее шмотье соберут, чтобы ни одной ее вещи в моем доме не было.

— А потом их куда?

— Можешь этой бл.дине отвезти. Чтобы ничего мне о ней не напоминало.

***

На следующий день я встал с жутким похмельем. Заливал всю ночь эту дыру внутри алкоголем. Лишь под утро немного задремал.

И хоть ночью парни весь ее шмот вывезли из дома, но ее присутствие осталось, остались эти воспоминания, как мы проводили время вместе.

Поплелся в душ, и по шарам дали воспоминания, как мы в душе сладко трахались, как она отсасывала мне, стоя на коленях, и стонала. У нее вообще на мой член был фетиш, она могла делать с ним невообразимые вещи, от которых у меня дух вышибало, и я бился в конвульсиях оргазма как ненормальный.

Бл..ть.

Член от этого моментально срефлексировал и встал как по команде.

Матерясь, передернул в душе и вышел на работу. Не могу больше в квартире находиться.

Время шесть утра. Только чокнутый на всю голову трудоголик может в это время приехать в офис.

Спустившись вниз, застаю охранника на месте и предупреждаю его, если Даня появится, чтобы ее не впускал. Да, когда я злой, могу быть убедительным, по его глазам вижу, что понял все. Стоит передо мной, за свое место дрожит, то-то же.

Решил, что в офис рано, народ только пугать. Итак, я не в адеквате.

Набрал Тёме и выскреб его с кровати на тренировку. Теперь все по плану у меня будет, как было до нее.

Зал, бизнес, дом.

Перепихон я себе всегда найду.

Друг еле проснулся и стоит на ринге и спит. Ну что, надо тебя взбодрить, братишка.