Я тихонько начала плакать, а завтра, может, слез не останется и станет чуточку легче.

Глаза совсем болят от слез, но этот поток, кажется, не иссекаемый. Он прямо из сердца.

Может, надо быть сильной и держать все в себе? Я и так осталась один на один со своей бедой, и буду сильной я завтра.

Но сегодня мне надо это выплакать, иначе мне не выжить.

Давай, птичка, плачь, пусть слезы катятся, сегодня можно…

***

Еле разлепила веки, не могу понять, что опять происходит.

То, что я нахожусь у себя в квартире, уже хорошо.

Тело все затекло, я спала, видимо, в одной позе.

Страшно даже к зеркалу подходить: всю ночь плакала, так что выгляжу, наверное, хуже, чем сто китайцев вместе взятых. Хотя какие китайцы…эх…

Где-то вдалеке доносился шум, как будто кто-то колотит в мою входную дверь, насилует мой звонок, и даже не стесняется в такую рань…

Хотя не рань. Сквозь плотные шторы прорывается солнечный свет.

Как в замедленной съемке поднялась с кровати и пыталась найти телефон, нет его нигде.

Под истеричные звуки дверного звонка прошла на кухню и посмотрела на время. Десять утра.

Ладно, живи, кто бы ты ни был. Ползу открывать дверь.

Распахиваю дверь, а на меня налетает подруга.

— Даня, засранка. Ого! «Здрасте», мисс Корея в квадрате, что всю ночь ревела и так понятно, — вздохнула подруга сочувственно.— Ты куда потерялась? — прошла, не спрашивая разрешения, Ксеня.—День назад поговорили, обещала рассказать, что там у тебя случилось, и пропала. Родители твои мне уже с утра телефон оборвали, дозвониться не могут. Крошка, ты чего, а? И бледная какая-то…

Прошла хвостиком за ураган-подругой в кухню и слушаю ее бурлящий монолог.

— Все хорошо, у меня все просто офигенно, — показала характерный жесть пальцами, — телефон видимо разрядился. А бледная, потому что кто-то в мой законный отпуск чуть не внес дверь и поднял меня с кровати, — при этом состроила недовольную рожицу подруге.

Ксю, уже по-свойски, начала шарить по кухне в поисках кружек, запустила «шайтан-машину» и начала готовить нам кофе.

Я улыбнулась этой картине. Даже в таком хаосе своей жизни это осталось неизменным. Мне вот сейчас надо цепляться именно за эти хорошие и стабильные в моей жизни вещи. Такие как эти, когда Ксю прибегала ко мне в гости, и мы за чашечкой кофе смеялись и болтали о всякой девчачьей ерунде и, конечно же, обсуждали наших мальчишек. Только сейчас мне совсем не хочется это обсуждать.

Я вдруг ясно осознала, что раз Тим взял и закрыл эту историю, значит и мне надо.

— Ксеня, я вчера встречалась с Тимуром, и мы поговорили, ну это мягко сказано поговорили. Он рычал и лютовал, и не дал даже мне шанса оправдаться, а потом сказал, что если я еще раз к нему подойду, то он меня убьет. Вот такая любовь. А потом я до кучи встретила Артема, и тот тоже как шлифовальная машинка прошелся финишно, и тоже на повышенных тонах сказал, что я мразь, и встал на сторону друга.

— Так, стоп. Давай во всех подробностях и с самого начала. Ромка мне сказал только, что Тим в мечети вспылил из-за каких-то фото, но Тимур ничего не показал.

Понимая, что подруга точно не отстанет, начала рассказывать с самого начала, во всех красках и подробностях, даже упомянула ту старушку, что любезно согласилась довезти меня до города, и, заканчивая тем, как состоялся у нас разговор с Тимуром.

— Ксеня, только прошу, родителям ни слова, я им соврала, сказала, что сама поторопилась с выбором, поэтому все отменила. Папа после инсульта, а такого позора среди родственников он может не выдержать.

— Ты же знаешь, я могила, - заверила меня подруга, — Слушай, так это нельзя оставлять. У меня вот, судя по твоим рассказам, сложилось впечатление, что этот придурошный Динар не один действовал. Это ведь посреди рабочего дня девушку похитить. А сама-то ты, может, еще какие подробности помнишь?