На улице оказалось довольно тепло, хоть недавно прошел дождь – лужи все еще стояли на асфальте. Мы вышли на набережную и пошли в сторону Кремля. Светик казался мрачным и погруженным в свои мысли, шел молча, изредка вздыхая. Взяв его под руку, я спросила:

– У тебя все в порядке?

Светик снова вздохнул, но ничего не ответил. Больше всего я ненавидела эту его привычку отмалчиваться и уходить таким образом от нежелательных расспросов. В такие моменты мне хотелось взять его за грудки и как следует встряхнуть, и теперь я еле сдержалась, чтобы не сделать этого.

– Тебе неприятно, что я спросила?

– Варенька, мне не хочется говорить об этом, прости.

Я остановилась, выдернула руку из-под его руки и сказала:

– Мне надоели твои недомолвки. Если что-то происходит, ты должен мне сказать. Если помнишь, однажды ты уже домолчался до того, что я ушла из дома. Хочешь повторить? Понравилось?

Муж остановился и удивленно посмотрел на меня:

– Варя, что с тобой? В чем дело?

– В чем дело? А сам как думаешь?

– Я ничего от тебя не скрываю, если ты об этом. И мне неприятно, что ты снова заговорила о том, что произошло перед Новым годом. Если я молчу, то это не значит, что я все забыл.

– Да? То есть ты помнишь, что твое молчание и тайны заставили меня…

– Варя, остановись, – предостерегающе сказал он, и я вдруг поняла, что не стоит сейчас напоминать ему о том, как я почти месяц прожила с любовником в отеле, когда узнала о существовании у мужа ребенка на стороне.

– Я-то остановлюсь. Но ты подумай, прежде чем снова заводить какие-то секреты, – буркнула я, оттолкнулась от перил, на которые опиралась, и пошла вперед.

Он догнал меня и крепко взял за плечо, развернул к себе:

– Варя, у меня нет секретов. Просто есть темы, которые, я уверен, тебе будут неприятны, потому и не хочу их касаться.

– Что-то с Макаром?

– Да. Но не думаю, что тебе стоит…

– Светик, хватит. Если я сама спросила, значит, хочу знать.

Он снова тяжело вздохнул, вынул пачку сигарет и предложил мне, но я отрицательно помотала головой. Он закурил, сунул пачку в карман и произнес:

– Я говорил сегодня с его бабушкой. Она настаивает, чтобы я забрал мальчика к себе.

Это прозвучало как гром. Куда – к себе? В нашу с ним квартиру? В ту самую квартиру, которую я покупала на свои деньги? В ту квартиру, где мы прожили столько довольно спокойных и вполне беззаботных лет? Я никак не предполагала, что мать его случайной любовницы начнет требовать подобного. Да, я смирилась с наличием Макара в жизни мужа, но остальное-то тут при чем? Почему я должна жить бок о бок с ребенком, который мне чужой? Иметь рядом постоянное напоминание об измене мужа? Нет, увольте меня. Я не хочу этого – и имею право не хотеть, по-человечески это, мне кажется, понятно.

– И что ты ей ответил? – с замирающим сердцем спросила я.

– А что я должен был ответить? Что ты никогда на это не согласишься?

– А хотя бы и так.

– Варя, это мой сын…

– А я здесь при чем? При чем здесь я, скажи?! – заорала я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Ты меня спрашивал, когда спал с Иркой? Спрашивал, когда разрешил ей оставить ребенка?

– Варя, Варя… – Светик попытался взять меня за руку, но я вырвалась.

– Ты про закон взаимодействия своего устава и чужого монастыря слышал? Имеешь представление? Ну, так постарайся донести свои знания до матери Ирины, будь так добр! Если говорить коротко – я никогда не соглашусь на это, вот и все!

– По-твоему, я должен отказаться от Макара? – тихо спросил Светик, снова беря меня за руку.

– Разве я это сказала? Услышь меня – я не прошу тебя отказаться от ребенка, я прошу сделать так, чтобы я с ним не сталкивалась, вот и все! Прошу сделать так, чтобы мне не пришлось жить с ним под одной крышей, потому что считаю, что имею на это право! Имею право не видеть постоянно результат твоей измены, неужели ты не можешь этого понять?