– Понял, – выдыхает недовольно, но хотя бы без агрессии. – Но мысли-то у тебя есть? Я лично вообще не знаю даже, что думать. Она так рыдала, у меня сердце кровью до сих пор обливается. Сама выскочила за другого и убивается, как будто заставил кто! Слушать ничего не хотела, все мои доводы как горох об стену. А Туров вообще в Сабину втрескался с полтычка, ты не видел, он её одним взглядом семнадцать раз раздел за десять минут! Разве такое по щелчку проходит? У вас вон не прошло, а у него что, сердце из камня?

Триста слов в минуту, но даже сквозь этот рой сумбурных мыслей прослеживается пара действительно дельных, коррелирующих с моими собственными. Чую, нутром, сердцем, что не все так поверхностно, как мне преподнесли, что сам заставил себя поверить в их байку о внезапно вспыхнувшей страсти, но выводы делать рано. Нужно собрать как можно больше данных. И сегодняшняя ночь будет весьма показательной. При любом раскладе.

– Я ничего не исключаю, – пресекаю его трескотню, но стараюсь звучать деликатно. Эти творческие натуры исключительно впечатлительные. – Самая безумная и вместе с тем простая теория – они расписались, чтобы… – однократно цокаю языком, как будто пытаясь выбить застрявшее между зубов чувство собственной неполноценности, и стискиваю челюсти, логично потерпев неудачу. Не хочу вслух произносить. Думать даже яростью захлёстывает, но парень ждёт и, если не закинуть в его голову эту примитивную мысль, он может наломать дров. – Чтобы зачать. В браке, – договариваю через силу.

– Трындец, – коротко высказывает наше общее мнение и спешно отводит взгляд.

О том, что я бесплоден, рассказал ещё два месяца назад, когда он влетел ко мне в офис с обвинениями. Я тебе доверял, я тебе сестру отдал, а ты… еле угомонил. Хороший парень. Ценности правильные. Голова только горячая, молодость, гормоны, кровь кипит. Неугомонный.

– Да, – соглашаюсь, откидываясь на спинку сиденья и поднимая взгляд к козырьку, под который подсунута фотография Веры. Оберег от нервного срыва. Если бы не её улыбка, свихнулся бы давно.

– А если он ее ну… реально заставил? – предполагает совсем уж невероятное.

– Я его с обоссаных колготок знаю, – обрубаю всякие намёки. – Точно нет. Забудь.

– Обоссаные колготки вы не делили, – язвит и упорствует. – И ты не видел, один момент был, когда мы без приглашения с ним приперлись, а Верка влетела полуголая. Смотрит он кабздец просто, я не знаю как женщины это выносят. Особенно те, которым это не надо… И снимки вписываются, показывает ей, что тебе вообще до фонаря.

– Снимки передал курьер, ты видел сам, – терпеливо переубеждаю. – А ещё, ты видел фотографии, которые сделал детектив сразу после росписи. Никто никого не принуждал.

Мелькнула у меня тогда тень сомнения. Проблеск, пожалуй, если брать в расчёт последние события. Решил убедиться своими глазами, что они в самом деле поженятся, но лично, разумеется, присутствовать не мог, даже негласно: Вера кожей мой взгляд чувствует, да и Туров бы мою неумелую слежку раскусил на раз-два. Но детектива послал. Хорошего, опытного, дорогого. В сейфе теперь храню их трепетные объятия на ступеньках Загса, да в душе грузом. Как в спину его вцепилась до белых костяшек, как щекой к груди жалась. Как он волосы её целовал и шептал на ухо. Вину в их глазах видел и кольца на безымянных пальцах. Все тогда сложилось.

– Я и те, что ей сегодня передали видел. И что же, ты спал с администраторшей? – находит контраргумент.

Вздыхаю. Пока без раздражения, но ладонь под оплеуху уже зачесалась.