— Второе: Янка в команде, и пятая доля — её.

Янка вздрогнула и попыталась не выронить кипятильник второй раз. Не вышло. К счастью, кипятильник упал в кастрюльку с водой, и наклоняться за ним уже не пришлось. Янка развернулась и, прислонившись бёдрами к подоконнику, скрестила руки на груди.

Её второй раз окинули оценивающим взглядом.

— А не сдаст? — спросил кавказец.

— Увидим. — Яр извлёк из кармана какие-то бумаги и принялся разворачивать. Даже со своего места Янка разглядела знакомую карту с отметками, и сердце её гулко забилось. Вода уже начала закипать, и она торопливо засыпала в чашки заварку, залила кипятком и, взяв по две чашки в каждую руку, перенесла на стол. За своей возвращаться не стала, не желая пропустить ни слова.

Тем временем Яр начал объяснять план, который, как поняла Янка, не слышал до сих пор не только он, но и вообще никто из присутствующих.

— Занимаем позиции по двое — здесь и здесь. Янка выманивает охрану, и мы снимаем пацанов с двух сторон.

Все посмотрели на Янку. Та сглотнула.

— А если она нас кинет? — озвучил кавказец явно общую мысль.

— Тогда мы по уши в дерьме. Ещё вопросы есть?

Янка сглотнула ещё раз.

— А если у меня не получится?

— Тогда тебя пристрелят. Или они, или мы.

Яр сделал паузу, выжидая, желает ли кто-то что-то добавить, но поскольку все молчали, произнёс:

— Продолжим.

Он коротко описал основные сценарии развития штурма, и из всего сказанного Янка поняла одно: если кого-то пристрелят, то это будет она. Ей предполагалось отвлекать внимание почти на каждом этапе, и только в самом конце, когда трое «друзей» Яра шли открывать последнюю комнату, она возвращалась назад и вместе с Яром прикрывала отход. Подмывало спросить: «Почему?» Боятся ли они, что она утащит что-то из добычи, или просто не хотят показывать товар?

Янка так и не задала этот вопрос до самого конца, понимая, что ответа всё равно не получит. А когда Яр закончил и произнёс коротко: «Вопросы?» младший, которого звали Толиком, опередил его:

— Один: что мы берём?

Наступила тишина, и Яне захотелось расхохотаться — то ли от напряжения, то ли из солидарности с бедным парнем, который, как и она, работал втёмную.

— Товар, — ответил Яр и встал. — Подъем! Не тормозим. Если всё пройдёт успешно, то в районе не останется никого кроме нас, — бросил он уже на ходу через плечо. — Это всё, что тебе надо знать, Толян.

***

Янка стояла посреди тёмного переулка. За углом во мраке ей чудились дула автоматов, направленные на неё.

Янка сглотнула. Умом, вроде, понимала, что просто так стрелять в неё не станет никто, и в то же время она абсолютно не знала этих людей и не знала, что делает здесь сама.

Янка расстегнула куртку и поправила свитер — несмотря на мороз, по спине бежал пот.

Вошла в двери и огляделась: обычный офис. Куда приличнее того места, где происходила их собственная планёрка. Слева – стойка охраны и двое мужиков за стеклом.Не то чтобы профессионалы, но и не дедок с клюкой.

— Простите. — Янка улыбнулась, стараясь скрыть дрожь. — Я ищу отца. Он, вроде, работает здесь.

— Фамилия? — спросил охранник.

— Соколов, — ляпнула Янка наобум. Что врать дальше, она не знала.

Охранник принялся смотреть список.

— Такого нет.

— Может, я ошиблась? Это «Инджастил-корп»?

Охранники переглянулись.

— Хохловка, 32?

— Тридцать, — произнёс лениво стоявший слева.

— Слушайте, я не могу найти. Не покажете мне, куда идти?

Снова переглянулись, и один вышел из-за стойки, а другой остался стоять.

Янка судорожно соображала. Сердце бешено колотилось .

— Вообще-то, — сказала она, падая в руки к приблизившемуся к ней мужику, — я не к отцу, я к тебе…. — Она скосила глаза на бейджик, — Влад.