— Так мы, вроде, и не молчим... 

Очень остроумно, браво, Лика. 

Артём сел рядом, а я поняла, что волнуюсь, как самая настоящая трусиха... Чего я боялась? Разговора о том самом? Так я же уже для себя решила, что забуду это, как какой-то кошмар. Для меня ни-че-го не было. Да. 

— Ты как, Ли? Только честно? Вижу, моим советом решила не пользоваться? 

— Ты что-то советовал? — наигранно удивилась я. 

— Ну да, — усмехнулся он и посмотрел на меня. 

Я выдерживала его прямой взгляд ровно секунду, а после опустила глаза: 

— Зачем ты здесь, Артём? Только честно. 

Он молчал, а моё сердце с каждым вдохом и выдохом стучало всё быстрей и быстрей. Я буквально кожей чувствовала его взгляд. И он манил меня всё сильней. Заглянуть, увидеть в его глазах... Что? Я сама не знала, что хотела в них увидеть. 

Наконец я не выдержала и подняла глаза, окунувшись в тёмно-янтарный омут изучающего меня взгляда. Артём на мгновение прищурился, а затем резко наклонился к моему лицу, заставив меня втянуть в себя воздух и вжаться спиной в подушку дивана. Сам он уже руками упирался в спинку и сидение рядом со мной, почти касаясь моих губ своими. Я замерла, едва дыша и пялясь на его губы. Время словно остановилось, напоминая о себе лишь нашим смешавшимся, прерывистым дыханием. Так близко... Непозволительно близко. 

— Что... Что ты делаешь, Артём? — заставила я себя шепнуть, сжав руки в кулаки, чтобы не поддаться искушению коснуться подушечками своих пальцев его щетинистой скулы. 

— Чёрт его знает, Ли... Хотел... Хотел проверить. Но ты права, — так же резко отстранился он. — Мне не стоило приходить. 

Он поднялся и направился в коридор. Целенаправленно и твёрдо. И неминуемо быстро. Я, наверное, секунду приходила в себя, а затем бросилась вслед за ним. Мне... Мне было интересно! 

— Стой! Что? Что ты хотел проверить? 

Артём резко замер у двери, крепко сжав своими пальцами ручку. Спина и плечи напряжены, голова опущена. Очевидно, он боролся сам с собой. Но в какой войне? 

— Артём? — выдохнула я. 

Он молниеносно обернулся и, обхватив руками мой затылок и талию, впечатал мою спину в стену. Прижался своим лбом к моему и, с нажимом поглаживая кожу моей щеки большим пальцем, сглотнул и надтреснуто выдохнул: 

— Ты... 

Болезненно скривившись, он замолчал, а в следующее мгновение, уперев колено между моих ног, впился в мои губы. В моей груди, словно закоротило, распространяя острые импульсы к кончикам пальцев рук и ног. Я как будто испила живительного воздуха прямо из его рта. Не думая, даже не пытаясь осмыслить происходящее, я глотала его дыхание, пальцами цепляясь в его плечи. Я отвечала на поцелуй с той же жаждой, с которой он меня целовал. Его язык скользил в моём рту, по губам, вырисовывая невероятные виражи, сводя с ума, растворяя сознание... 

Я зарывалась пальцами в его волосы на затылке, терзала кожу и умирала... Моё сердце не выдержит, разорвётся, но в то же время мне было невыносимо мало... 

Я бесстыдно прижималась к его бедру, груди и глотала... Глотала его дыхание, словно оно всерьёз могло спасти мою жизнь... 

Господи! Он невероятно целуется! Словно давая понять, что кроме его губ не может быть что-то важней. Словно его дыхание, смешанное с моим, то единственное, что сейчас что-либо значит...  

А когда его ладонь, скользнув под полы моего халата, накрыла мою обнажённую грудь, с силой сжала её, я нетерпеливо выдохнула громкий стон, окончательно теряя рассудок. 

Я всё ещё тянулась к его губам, как слепой котёнок, когда он, прорычав мне в губы, отстранился. Вновь прижался лбом к моему и, тяжело дыша, обхватил мои плечи, зафиксировав меня на месте: