— Я надеюсь, — сухо произнёс мой брат, — это мероприятие носило приличный характер? 

— Исключительно, — вновь улыбнулся Кирилл и перевёл взгляд на меня. — От первого до последнего гостя. 

В груди ухнуло от страха, а к щекам прилила горячая кровь. Я поспешила спрятать лицо за бокалом вина, делая непозволительно большие глотки. 

Зачем? Зачем он снова и снова напоминает мне о вчерашнем?! 

Мой брат придерживался строгих правил, и как следствие, я наткнулась на его осуждающий взгляд, направленный на бокал в моей руке, и это стало для меня последней каплей: 

— Простите... Мне... Мне нужно отлучиться. 

Я резко поднялась из-за стола и быстро направилась в туалетную комнату на втором этаже. Жутко не хватало воздуха, а на лбу, по ощущениям, собирались капельки пота. И почему у меня такое чувство, что на нём всё написано? Никто! Никто, кроме нас троих, не может знать о том, что произошло! Когда уже я это пойму и перестану так паниковать? 

Ещё и Кирилл! Боже, как же я на него зла! 

Я открыла кран с холодной водой и, намочив руки, приложила ладони ко лбу. Это сумасшествие. Самое настоящее.  

А затем дверь в комнату открылась и тут же закрылась за спиной Кирилла. 

— Ты в порядке? 

— В полном! — съязвила я. — Ты же всё для этого делаешь! 

— Прости, — подошёл он ко мне и, обхватив ладонями мои скулы, заглянул в глаза. — Я шутил. Но ты чувствуешь? Эти эмоции, пусть и такого характера, разве это плохо? 

— Я с ума схожу, ты не понимаешь? 

— Лишь потому, что напрасно себя накручиваешь. 

— Напрасно?! 

— Детка, послушай. Эта грань... Смесь риска и азарта. Это будоражит, возбуждает твоё сознание. Именно поэтому люди рискуют. Делать что-то запретное и знать, что кроме тебя этого никто не знает... Это заводит. Признай, что чувствуешь это. 

Он уже шептал мне в губы, иногда касаясь их своими. А затем одной ладонью скользнул мне на грудь и сжал пальцы на ней, одновременно с этим накрыв мой рот поцелуем. 

Я замерла, немного ошарашенная его поведением, а его ласки становились всё напористей, вызвав во мне смешанные чувства. 

— Не сопротивляйся, котёнок, — зашептал он мне на ухо, прерывисто дыша. — Грань... Расслабься, позволь себе это ощутить...  

Он вновь накрыл мои губы своими, сжав меня в своих руках. Поглаживал бедра, мял ягодицы, обжигал губами кожу шеи, груди, плечи. 

Я просто не могла не почувствовать от его напора то же возбуждение, что руководило им самим. А ещё... Ещё мне вдруг невыносимо захотелось позволить ему проделать со мной то, что он сделал вчера... Я хотела того разрыва на клочья... 

— Да, детка... Дверь не заперта... Внизу, за столом сидят твои родственники... И мы вернёмся к ним после, как ни в чём не бывало. 

Я выдохнула со стоном, когда его пальцы, забравшись под кружево, коснулись чувствительной точки. И я не позволяла себе всерьёз прислушиваться к его словам, побоявшись тогда передумать. Впрочем, передумать было необходимо, но призрачная надежда на наслаждение не позволяла, она манила, распаляя меня сильней с каждым движением его пальцев. 

  Я сама начала расстёгивать ремень на его джинсах, так же страстно отвечая на его поцелуи. А в следующее мгновение он стянул с меня бельё и резко развернул, заставив пальцами вцепиться в прохладную поверхность раковины. Прижался со спины, то целуя, то прикусывая зубами кожу лапоток, и возобновил напористые и протяжные скольжения своих пальцев у меня между ног, вынудив меня выдыхать стоны и в нетерпении прижиматься ягодицами к его твёрдому члену. 

А затем он вошёл в меня. Резко, на всю длину. И до разочарования привычно... Я прогнала предательскую мысль и постаралась сама себя раззадорить. Двигала бёдрами, нашла его руку и уложила себе на грудь, тихо постанывала, в попытке отыскать вчерашние ощущения...