— Я к тебе вообще никаким боком, Ада, — глухо отзывается Рома. — Чего ты опять ко мне пристраиваешься?

— Пристраиваюсь?! Это ваша сука удачно так пристроилась!

— Язык прикусила! — гаркает Тимур.

Придерживаясь за стеночку, хромаю к дверному проему. Выхожу и выдыхаю, привалившись к косяку:

— Так у тебя девушка есть, Уваров?

— Да, есть! — Ада топает ногой. — Другой вопрос, ты кто такая?!

— Вали, Аделина! — Тимур шагает к гостье, хватает ее за плечи, разворачивает спиной и грубо толкает в лопатки.

— Кто она такая?!

— Безответная школьная любовь, — касаюсь виском косяка.

Ада возмущенно оглядывается у входной двери и обескураженно смотрит на Тимура. Раскрывает на него рот в немом негодовании.

— Карту отдай, — протягивает он руку.

Ада сует ладонь в сумку и швыряет в лицо Тимура черную пластиковую карту:

— Да подавись, мудила

Гордо тряхнув волосами, выходит и хлопает дверью, а затем до меня доносится приглушенный и отчаянный вой. Ковыляю к стойке, на которой красуется початая бутылка вина.

— Иди в кровать, — хрипло порыкивает Тимур и медленно разворачивается ко мне. — В темпе, Анечка.

16. Глава 16. Непослушная девочка

— Иди в кровать, — повторяет Тимур и сводит черные брови вместе.

От насмешки не осталось ни следа. Я вижу перед собой не наглого развратника, а разъяренного мужчину, который не намерен терпеть мои капризы.

— Анюта, — Рома переводит на меня холодный взгляд, — иди.

А я пошевелиться не могу под тяжелым взором Тимура.

— Так, — он массирует переносицу. Делает вдох и выдох, а затем поднимает глаза. — Слушай, Одинцова, тебе деньги нужны, нет?

Неуверенно киваю.

— Нужны, — он тоже медленно кивает и в кривом оскале делает ко мне шаг, — тогда вопрос, что ты продолжаешь и продолжаешь сопротивляться? И почему ты делаешь, вид, что мы тебе противны? М? Ты течешь, как сука…

— Тим, — Рома щурится. — Выдохни.

Рома делает еще один шаг ко мне и резко меняет направление к стойке, хрустнув шеей. Хватает бутылку вина и делает несколько злых глотков. Вытирает губы, глядя на меня исподлобья:

— Слушай, игры в целку заводили до определенного момента, — он касается языком левого клыка и глухо продолжает, — а сейчас уже нет.

— Это тебя раздраконила Ада…

— Закрой… — вскидывает в мою сторону руку, грозит пальцем и понижает голос до вибрирующего шепота, — помолчи, Одинцова.

— Предлагаю дать Анюте еще время на размышления, — Рома шагает мимо к холодильнику. — Я тоже утомился.

— Это ты меня драконишь, Анечка, — Тимур ставит с громким стуком бутылку на стойку. — И зря.

Его так завел мой ответ, что я его неразделенная школьная любовь? Возможно, я сболтнула лишнего.

— Одевайся и уходи, — Тимур чешет бровь, глядя на потолок. — Завтра к семи вечера мы приедем к тебе с деньгами. Тогда и дашь ответ. И если он будет положительный, то давай, Одинцова, без капризов. Тебе двадцать пять, а ведешь себя хуже восьмиклассницы. Мы тебе дали четко понять, чего от тебя ждем. Повторить?

А в этом нет нужды, потому что его член целится прямо на меня, а я опускаю лицо, чтобы скрыть пунцовые щеки и смущение. Он прав. Я веду себя инфантильно и непоследовательно.

— Вы мне платье порвали…

— Один момент, — хмыкает Тимур и скрывается в темном коридоре за моей спиной.

Рома тем временем шарится по холодильнику и достает банку газировки. Через минуту Тимур возвращается и протягивает мне иголку с катушкой черных ниток:

— Зашей, — он зло улыбается. — Справишься с этой задачей?

Киваю и выхватываю из его пальцев нитки и иголку. Прихрамывая плетусь к дивану под мрачными взглядами. Уваров и Чернов уже и сами не рады, что затеяли сомнительную игру со мной, но из-за упрямства не хотят отступать и только после моего твердого отказа уйдут в тень.