Интересно.

– Это порочно, это вульгарно, это…

Клик.

– О нет, – прошептала она.

Нет. Нет. Нет.

Элиза начала вертеть запястьями то вправо, то влево. Никакого результата. Должен же быть где-то спрятан замок. Если она успокоится и начнет рассуждать здраво, она найдет эту пружину.

«Думай.

Думай».

Она тянула, вертела… снова и снова…

А потом начала читать молитву. Но на неподдающиеся челюсти полированного металла это не произвело должного впечатления.

Словно для того, чтобы добавить к ее неприятностям еще одну, от порыва ветра погасла свеча. Теперь комнату освещал лишь слабый диск луны. Стараясь успокоить нервы, Элиза удвоила свои попытки открыть замки наручников.

Клик.

Если бы этот звук был совсем рядом, она обрадовалась бы. Но она услышала, как открылась входная дверь в дом, а потом раздались шаги, и ее охватила паника.

Гриф подошел к туалетному столику и поставил на край свечу. Какая-то мрачная тишина нависла над комнатой. В полуоткрытое окно ветерок доносил аромат цветов.

Гриф принюхался. Жасмин и еще какой-то запах, показавшийся ему знакомым. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, и в его голове вдруг возник образ.

Прядь золотистых, как мед, волос, длинные стройные ноги, груди, как идеально очерченные спелые персики.

Вздохнув, Гриф поставил стакан с бренди рядом со свечой. Он выпил больше, чем собирался, но его решимость не напиваться ослабевала от банальной болтовни Лита и его друзей. Глупые скучные юнцы с их неинтересными пороками. У него челюсти болели от того, что он стискивал их, чтобы воздержаться от грубых замечаний. Он сам виноват: раз он принял приглашение, то не имеет права брюзжать.

Но как же это было трудно.

К счастью, остаток ночи он может провести в спокойном одиночестве. Он развязал галстук и снял рубашку…

Неожиданно ему послышался какой-то шум. Он замер, прислушиваясь. Это, наверное, ветер шевелит шторы, решил он.

Он стянул сапоги и поставил их у столика, чтобы Прескотт их утром почистил. Потом расстегнул брюки и бросил их на стул.

Еще один звук. На этот раз он был похож на писк.

Гриф насторожился. Должно быть, мыши. Поместье выглядело здорово запущенным.

Но это не его забота. Он снял трусы и ногой отбросил их в сторону. Взяв свечу, он повернулся к кровати, намереваясь откинуть покрывало и взбить подушки, прежде чем взять какую-нибудь книгу.

– Какого черта…

Дрожащее пламя выхватило из темноты юбки и растрепанные кудряшки.

– Какого черта, – повторил он, оглядывая вытянувшуюся женскую фигуру.

– Вы, случайно, не видели где-то здесь моего кота? – пропищала Элиза.

– Похоже, этот чертенок опять что-то натворил, – сказал Гриф.

Элиза кивнула. От смущения у нее так перехватило горло, что она боялась сказать хотя бы слово.

– Может быть, вам следует водить этого демона на поводке?

– К-кошки не любят, когда ограничивают их свободу, – прошептала она. – Они слишком… любопытны.

– Припоминаю, что есть старая поговорка, что любопытство сгубило кошку.

– Вот поэтому у кошек девять жизней.

Гриф хихикнул, явно не придавая значения тому факту, что на нем нет никакой одежды.

– Отличное замечание. – Его взгляд остановился на украшении под потолком. – Интересно, сколько жизней у женщины. Похоже, что вы можете застрять здесь надолго.

– Не смешно, – сказала она сдержанно.

– Пища, еда, – размышлял он вслух, притворившись, что не слышал. – Это может стать страшной проблемой.

Элиза облизнула губы.

– Хочется пить?

Она закрыла глаза и судорожно выдохнула.

– Продолжайте веселиться, сэр. Думаю, что я это заслужила за то, что оказалась такой глупой.