— А как мы сами определим, чей это предмет? Тут же темно, — заинтересованно спросил Пип.

— Всё просто. Предлагаю, чтобы ведущий для каждого придумывал задание, — неожиданно я сама воодушевилась, наверное потому, что в прошлом ни разу не участвовала в игре. — Давайте я начну. Так, Пип тебе нужно встать на одну ногу и прокукарекать три раза. А ты, Чед, попрыгай десять раз.

Для начала решила пойти с самых детских заданий. Это для меня такое было банальностью, а для них всё в новинку. А главное, смешно и не обидно. Дальше пошло ещё веселей. Мы и прыгали, и бегали, и говорили чужими голосами. Всё-таки Чед с Пипом были ещё мальчишками, хоть и хотели казаться взрослыми.

Сейчас как раз была очередь Чеда загадывать задания.

— Так, первым будет Пип. Ты должен добраться до двери, открыть её, выйти наружу и простоять там минуту.

— Эй, это же опасно.

— Успокойся, Мара, если он будет держаться за дверь, тогда ничего с ним не произойдёт, — попытался меня успокоить Чед.

— Я согласен, — с этими словами Пип отправился вдоль стены в направлении двери.

Следить за ним мы могли только по звуку шагов, поэтому оба, задержав дыхание, ждали скрипа двери.

И вот дверь приоткрылась, и шаги скрылись за завесой тумана. Опять обратила внимание, что туман в помещение не просачивается. Даже когда дверь открыта, он всё равно клубился за порогом.

Пока размышляла, вернулись шаги, и вот через пару секунд Пип уже стоял рядом. Только после этого мы выдохнули с облегчением. А Чед, коварно хихикнув, подошёл ко мне и, положа руки на плечи, развернул лицом в центр помещения.

— Тебе, Мара, самое простенькое задание. Ты добираешься до саркофага, взбираешься на него и оттуда признаешься в любви к инквизитору.

— Какой любви? Ты чокнутый, он бесит меня, — как и обычно при упоминании об инквизиторе я начинала беситься.

— Так и знал! Сразу поняла, о ком я. Давай-давай, не стесняйся, тут все свои.

Пришлось идти. В спину неслись глупые смешки оболтусов, от чего я ещё больше кипела. На ощупь доползла до гроба. Мысленно извинившись перед покойником за осквернение его дома, полезла наверх.

— Дорогой мой Ронард… — прочувственно начала свою речь. — Кхм, и что дальше-то? — пробубнила себе под нос. Это было мое первое признание в жизни и что надо говорить, я не знала. — Угу. Значит: дорогой мой Ронард, ты мне нравишься! Хватит? — задала вопрос в пустоту.

— Не, в любви надо признаваться, а у тебя фигня какая-то. Я б такой в ответ ничего не сказал, — ехидно проржал Чед.

— Ну ладно, достали вы меня, сейчас будет вам признание. Милый Ронард, я тебя люблю, возьми меня в жёны!

Хохот грянул с новой силой, от чего я лишь гневно засопела. Отсмеявшись, они разрешили мне спускаться, засчитав признание. Но на полпути крышка гроба вдруг начала сдвигаться. Завизжав, я в мгновение ока оказалась рядом с парнями, спрятавшись за их спинами.