Не знаю, сколько я так стояла и молчала, наблюдая за резкими и быстрыми движениями сильных рук, за игрой безупречных мышц, но мужчина внезапно остановился и, уткнувшись лбом в грушу, гулко задышал.

Я смотрела на его руки, мирно покоившиеся на груше, и чувствовала, как внизу живота все сжимается, а в трусиках становится мокро.

Я хотела его.

Хотела этого сильного мужчину с идеальным, рельефным телом, с руками, которые пленяли и вызывали желание прикоснуться к ним, провести рукой по темным волоскам, почувствовать биение пульса под прорисованными венами.

Смотрела на него и не могла совладать с собой, настолько привлекательно и волнующе было то, что мне удалось узреть. Я понимала, что этот мужчина не принадлежал мне, но ничего не могла с собой поделать. Мое тело будто жило своей, отдельной жизнью.

Я вздохнула, наверное, чересчур громко, и Самойлов тут же метнул взгляд в мою сторону. Сначала в его глазах была растерянность, но затем она сменилась задумчивостью и в итоге переросла в удовольствие. Будто он что-то обдумывал и, приняв решение, был рад такому ходу событий.

Мне стало страшно. Шоколадные глаза прожигали меня, пожирая. Я шагнула назад, а мужчина сорвался с места. Он шел быстро, но до невозможного плавно, как хищник, приближающийся к своей жертве и готовый вот-вот на нее броситься.

Я зашагала быстрее, и он бросился. Прижал меня к стене, навалившись своим крепким и твердым телом, сжал мои запястья, поднимая вверх, и набросился на мой рот.

Он не целовал, он меня поглощал, пил мое естество, порабощая и подчиняя.

Я застонала ему в рот, провела языком по гладким зубам, мужчина буквально зарычал и укусил меня за кончик языка. Я зашипела и начала тереться о его мощное, словно отлитое из бронзы тело. Я горела, возбуждение накрыло меня с головой, а Самойлов продолжал терзать мой рот.

Я хотела к нему прикоснуться, потрогать рельефные плечи и торс, крепко сжать их, чтобы убедиться, что это не обман зрения, что это настоящее. Но мужчина по-прежнему крепко сжимал мои запястья, не давая даже шанса на освобождение.

Его губы переместились на скулы, потом шею, затем его язык пробрался в ложбинку груди, а я, увидев стекающую по его виску каплю пота, слизала ее.

Соленый. Вкусный. Потрясающий.

— М-м-м… — сама не заметила, как промычала от удовольствия, и продолжила облизывать мужчину. Оставила мокрый след на его подбородке, впитывая в себя его умопомрачительный вкус, и лишь начала спускаться к шее, как Виталий, зарычав, отпустил мои руки и тут же подхватил меня под попу, заставляя обхватить его ногами.

Запустила руки в темные жесткие волосы и застонала от досады. Мужчина перестал двигаться. Он перестал меня целовать.

Уткнувшись лбом в стену над моим плечом, Виталий глубоко дышал и не двигался, лишь крепко сжимал мои ягодицы, все.

Что за нафиг? Что за облом? Я так не игра-а-аю.

Я хочу еще!

Я захныкала и потерлась о мужчину, но он лишь крепче сжал свои руки на моей попе, давая понять, что пора остановиться.

— Может, я все же позже зайду? — откуда-то раздался ехидный голос, словно не из этой вселенной, не из этой реальности.

Ведь в этом мире не было никого, кроме меня и чертовски привлекательного мужчины. От которого кровь горела в венах, а мозги плавились, словно сыр в духовке.

— Лучше покажите Виктории ее кабинет, — где-то над моим ухом раздался хриплый, более низкий, приглушенный, чем обычно, голос мужчины.

А потом он меня отпустил.

Нет, не так. Он меня отпустил! Поставил на ноги и, отстранившись, шагнул прочь от меня.

Нет. Нет. Нет.