— Как дела? — спрашивает мужчина, поднимая на меня взгляд.

Пожимаю плечами в ответ.

— Не стану скрывать, что вчера мои люди спугнули некого подозрительного типа, который ошивался у дома твоей бабушки.

Дрожь охватывает всё тело.

Всё-таки «ошивался».

Может, он рассчитывал, что мы с Настей там? Хотел проследить за мной? Или он знает, что мы уехали, и думал надавить через бабушку?

— Лен, с ней всё будет хорошо. Мои люди будут охранять женщину столько, сколько потребуется. Они сейчас незаметно следуют за ней, поэтому ей никто не навредит.

Настя кушает сочный персик, а я даже притрагиваться к еде не хочу.

Аппетита нет совершенно никакого.

— Может быть, твой бывший муж считает, что ты виновна в том, что он оказался за решёткой? Поэтому хочет отомстить тебе сейчас? Я просто пытаюсь понять причинно-следственную связь. Конечно, если не хочешь, можешь не отвечать мне.

Должна ответить и рассказать всё, хоть и не хочу.

Единственное чего я желаю — скрыться, сбежать подальше и жить спокойно вместе со своей дочерью, но для достижения этой цели я обязана раскрыться.

— Он собственник. Он всегда говорил мне, что я буду принадлежать ему одному или никому совсем. Возможно, сейчас он хочет получить то, что считает своим?.. Вряд ли он считает меня виновной в том, что его посадили. Клим прекрасно знает, кто сдал его.

Липкий пот скользит вдоль позвоночника.

Отец моего бывшего мужа постарался своими методами разобраться с «виновником». Эта проклятая безнаказанность всегда выводила меня из себя. Те, кто имеет деньги, могли воротить то, что им вздумается, и лучше уж было не попадаться на их пути.

— Ему придётся принять тот факт, что больше так не будет.

Телефон звонит, и я с ужасом смотрю на экран.

Это не Клим и не бабушка — мой отец.

С чего вдруг он решил поговорить со мной?

Мы не общались с того момента, как он прогнал меня из клиники и заявил, что работать у него я не буду. Пусть уже тогда я планировала сбежать, так как была беременна, а всё равно он поступил слишком мерзко со мной.

— Это он? — спрашивает Ринат.

Я отрицательно мотаю головой.

— Мой отец. Ума приложить не могу, что ему от меня нужно.

Мы с отцом не общались очень давно. Наверное, он даже не в курсе, что у него есть внучка. Мне кажется, что я никогда не была важна ему как родной человек. Отец не особо заботился о моём состоянии и благополучии, поэтому точно не следил за мной.

Однако я не привыкла бежать от проблемы, если этой проблемой не является бывший безумный муж, поэтому встаю из-за стола и нажимаю на кнопку ответа.

Подхожу к окну, чтобы не пугать дочь, если вдруг разговор обретёт какие-то напускные нотки.

— Отец, давно не разговаривали, — говорю я.

— Здравствуй, дочка. Давно. После того как я совершил непоправимую ошибку и лишил тебя работы. Как ты сейчас? Как жизнь сложилась? Чем занимаешься?

Отец говорит о непоправимой ошибке?

Да он ведь всегда только о себе думал. После того как мамы не стало, я превратилась для отца в довесок, от которого хотелось избавиться — по крайней мере, именно так я и думала.

Скорее всего, на него вышел Клим, поэтому теперь отец изображает из себя заботливого любящего человека и хочет узнать, чем я занимаюсь, и какие у меня планы.

— Завтракаю, — отвечаю, хоть и поняла, что вопрос касался совсем не того, что я делаю в текущий момент.

— Приятного аппетита. Лен, возвращайся в клинику. Мне некому доверить это дело, а сам я уже староват, чтобы следить за всем двадцать четыре на семь.

О! Какие высокие речи…

И я больше чем уверена, что они сейчас звучат с лёгкой подачи моего бывшего мужа.