— Да, милый, — отвечаю на звонок и слышу виноватый голос Леши. — Водитель уже здесь, скоро буду. … Все ок, не беспокойся. Клиенты бывают мудаками, я знаю.

“Мудаками” я произношу, глядя владельцу титула прямо в глаза. Константин кивает, соглашаясь на комплимент, и отходит к мастеру, чтобы поздороваться. Он же у нас воспитанный и галантный джентльмен.

Временами.

— Едем? — спрашивает он, возвращаясь ко мне. — Ты будешь самой красивой на вечеринке, малышка.

— Со мной это часто.

— Зачем заводишь меня раньше времени? — Он нагло ухмыляется. — Ты в курсе, как я люблю женщин, знающих себе цену?

— До каменного стояка?

Я протягиваю ладонь к его брюкам и задеваю ноготком металлическую пряжку ремня. В общем, те самые импульсы набрали достаточную силу, и я начинаю делать глупости. Пока что простительные и даже, может, где-то остроумные. Но я уже хожу по краю.

Черт…

— Мы можем начать прямо в машине, если ты согласна, — бросает Констант, когда мы выходим за дверь и начинаем спускаться по каменным ступенькам крыльца.

— Мы уже начинали в машине, мне не понравилось.

— А если я буду нежнее?

— А если ты поедешь один?

Я резко торможу и натыкаюсь спиной на его ладонь, которой он, оказывается, страхует меня. А мое платье предполагает глухой перед, но глубочайший вырез сзади, так что мужские пальцы обжигают меня мягкой сталью. И сукин сын не торопится убирать пальцы, наоборот, плавно проводит по коже, массируя.

Веду плечами и ищу выход из-под его пресса, но мужчина увлекает меня к себе ближе. Сгребает в охапку и уводит пальцы немного в сторону, но все равно туда, где нет ткани.

— Ты забыла правила? — Констант наклоняется и смотрит мне в глаза. — Я могу спрашивать о твоем женихе, но не рассказывать ему о нас. Могу трогать тебя, но не раздевать. А еще могу целовать тебя, Лис.

Он становится еще ближе и явно “идет” за поцелуем в раскрытые губы. Я даю ему, что он хочет, но никак не участвую в процессе. Просто подставляю рот и раскрываю губы. И никакого кайфа это ему не приносит, мужчина отрывается от меня через пару мгновений. Он слишком сыт, чтобы кидаться на подачки.

— Но ты не можешь трахать меня, — я договариваю последнее условие и перевожу взгляд на черный седан представительского класса. — И у тебя осталось восемь дней.

Спереди сидит водитель в кожаных перчатках. 

И это плохо. Значит, Константин будет сидеть рядом со мной, а в таких машинах совершенно точно есть шторки внутри салона. Хотя Константин явно из тех, кому плевать на посторонних людей, он их не замечает и выносит за скобки.

— Прошу. — Он раскрывает дверцу и склоняет голову с нахальной улыбкой.

Я сажусь на бежевое сиденье и расправляю длинную юбку, аккуратно перебирая кружево подола. Когда хлопает дверца с противоположной стороны, я не оборачиваюсь и продолжаю заниматься платьем.

Машина трогается, и вскоре мы выворачиваем на главную дорогу, которая уже перетерпела основной поток и теперь хвастается простором без пробок и городской нервотрепки.

— Будешь отворачиваться всю дорогу? — спрашивает Констант спокойным тоном.

— Планировала.

— А я снова хочу твои губы...

— Бери, кто тебе мешает.

Слышу его усмешку и скрип кожаной спинки, на которую он откидывается.

— Целоваться не хочешь, ресторан тоже, — задумчиво протягивает мужчина. — И минет забраковала.

— Ты выбрал сложную женщину, — сострадательно вздыхаю и бросаю на него короткий взгляд. — Может, переключишься на другую?

— Я тебя хочу.

Он произносит это с такой уверенностью, обжигая мужским желанием, что разговор сразу меняет тональность. От идиотских шуточек к главному, к чертовой сути.