— Ритка, — прошептал Ратмир.

У нее из глаз потоком хлынули слезы. Горло перехватило так, что она ни слова не могла произнести, лишь прижимала его руку к своей щеке и все смотрела, смотрела. И плакала.

— Я соскучился, — попытался улыбнуться Ратмир, но поморщился — даже такое простое действие, как улыбка, давались ему пока с трудом.

— Любимый мой, как же ты меня напугал, — наконец-то сказала Рита. — Больше никогда так не делай.

— Не буду.

Ратмир хотел еще что-то сказать, но язык плохо слушался.

— Тс-с-с, — Рита наклонилась над Ратмиром и легонько поцеловала его в губы. — Не нужно говорить, еще успеем наговориться.

Он послушно закрыл глаза и снова задремал, но Ритину руку не отпустил, бессильно цепляясь за ее пальцы.

***

Последующие несколько дней оказались сложными и для Ратмира, и для его родных. Он находился в пограничном состоянии между сном и бодрствованием. Слава богу, он узнавал и Риту, и родителей, и братьев, но, очнувшись после очередного сна, не помнил, о чем они говорили с ним несколькими часами ранее. Врачи успокаивали, говорили, что после сопора такое состояние вполне естественно. Больной помнит все, что было с ним до аварии, а вот дни после пробуждения сливаются в одно пятно. Говорили, что у Ратмира хорошие показатели, мозг не поврежден, амнезии нет, как и нарушений функций речи.

— Пошевелите левой ногой еще раз, — попросил врач.

— Я шевелю.

— Еще раз, — нахмурился доктор. — Так, теперь правой.

Это происходило на четвертый день после того, как Ратмир окончательно пришел в себя и перестал впадать в постоянное забытье. В палате, помимо лечащего врача и медсестры, находились Рита и Арина Сергеевна. Старший Закаев с Саидом и Русланом уехали на подписание нового контракта с очередными заказчиками.

Рита смотрела на врача, на Ратмира, переводила взгляд на Арину Сергеевна, видя на ее лице отражение собственной тревоги. Врач просил Ратмира пошевелить конечностями, и все прекрасно видели, как он сжимал и распрямлял пальцы обеих рук, а вот ногами Ратмир не двигал. После просьбы доктора ему казалось, что он ими шевелит, но Рита прекрасно видела, что ничего не происходило.

Ратмир, заметив тревогу на лицах матери и Риты, взглянул на врача и спросил:

— Что?

— Вы что-нибудь чувствуете? — врач с силой нажал на ступню, потом сдавил икру, бедро Ратмира.

— Нет, а вы что-то делали?

Ратмир лежал в таком положении, что ему не видно было движений доктора в ногах его кровати. Переворачиваться или сидеть самостоятельно ему было сложно: из-за переломов ребер Ратмиру туго перебинтовали грудную клетку.

— Леночка, — обратился врач к медсестре, — посмотрите, свободен ли кабинет МРТ. Если да, то прямо сейчас отвезите Ратмира Валидовича туда. Проведем еще одно обследование.

Он перевел взгляд на Ратмира и попытался успокоить и его, и Риту с Ариной Сергеевной.

— Не волнуйтесь, очень часто после сопора и сотрясения могут быть частично утеряны двигательные функции. Сейчас проведем обследование, чтобы еще раз убедиться, что не нарушены функции позвоночника и головного мозга.

— А что потом? — почти хором выпалили женщины.

— О потом будем говорить после всех проведенных обследований, — отрезал врач.

Он не хотел раньше времени обнадеживать, но и пугать их тоже не собирался.

***

— Он что, не сможет ходить? — всхлипнула Арина Сергеевна.

Главврач клиник Александр Андреевич Сидоренко собрал их у себя в кабинете. Ратмир спал, а потому даже Рита выскользнула из палаты, чтобы услышать вердикт врача.

— Сможет, Арина Сергеевна, обязательно сможет, но на это нужно время. Главное — что целостность позвоночника не нарушена, хоть он и сильно поврежден. Но при должном лечении двигательные функции восстановятся.