Пожалуй, хуже похмелья мне еще переживать не доводилось. И не так важно, что подумает обо мне этот массажист, в конце концов, вряд ли мы пересечемся с ним снова. Подобные вещи просто не могут стать началом чего-то серьезного: он уже воспринимает меня, как легкодоступную девицу без комплексов. На таких не женятся, таких не водят на свидание – таких трахают на массажном столе и забывают на следующий же день. Гораздо хуже, что я не скоро смогу вернуть себе какое-никакое самоуважение. Черт, лучше бы склеила ласты от инфаркта в той парилке с Яном…

Горьковатый привкус стыда и желание провалиться сквозь кафель – вот все, что я сейчас испытываю.

 – Слушай… – неуверенно начинает он. – Это было…

 – Ошибкой, – с готовностью киваю я. Еще не хватало мне сейчас выслушивать нотации о том, что любая связь со мной – одно сплошное недоразумение. Унизить меня еще сильнее он мог бы, разве что предложив денег. Нет уж, такой возможности я ему не дам. – Извини, не знаю, что на меня нашло.

Всю жизнь мечтала сказать это мужчине. Обычно они, сделав прискорбную физиономию, пускаются в реверансы а-ля «это не твоя вина». Не то чтобы меня сейчас сильно радовала возможность оказаться по ту сторону баррикад, но хотя бы чувствую себя не так погано. И хоть капельку собственного достоинства удалось сохранить.

Хватаюсь за полотенце, спрыгиваю со стола и, нащупав тапки, заворачиваюсь в спасительную махровую ткань максимально туго.

 – Подожди, давай погорим… – он натягивает шорты и расправляет рваную футболку.

 – Как-нибудь в другой раз, – виновато улыбаюсь, торопливо пятясь к двери.

 – В каком ты номере? Как тебя вообще зовут?

 – Слушай, вот только не надо мне из вежливости… – запинаюсь, мучительно подбираю слова. – Короче, погорячились – бывает. А теперь не усложняй, у тебя своя жизнь, у меня – своя, – и на этом я выскакиваю за дверь, прислоняюсь к стене и пытаюсь унять дрожь в коленях.

Что ж, хотя бы один положительный момент во всей этой истории есть: пить я сегодня точно больше не буду.

Наспех одевшись, тороплюсь в домик. Не хочется оставаться в СПА-центре ни минутой дольше. Иду – и кажется, что все вокруг таращатся на меня, все знают, что я натворила. Я ведь даже не знаю, как здесь со звукоизоляцией! А если они слышали, как я кричала? Если вообще весь персонал отеля считает меня чокнутой нимфоманкой? Боже, надеюсь, у этого массажиста нет никаких венерических болячек. Выглядит он ухоженно, да что уж там – породистый такой самец, сто очков вперед любому из моих бывших, но разве это дает какие-то гарантии?! Идиотка, мамочки, какая же я идиотка! Прямо хоть иди и бейся лбом о ближайшее дерево.

Воровато добежав до домика, изо всех сил стараясь не избегать встречных прохожих и не поднимая взгляда, я кидаюсь прямиком в душ и докрасна оттираюсь мочалкой. Из меня до сих пор вытекает его сперма, сколько же он накончал! Делаю максимальный напор, пытаясь вымыть изнутри остатки своей распущенности. А закончив, еще и обильно спрыскиваю все мирамистином, отчаянно надеясь, что медицина спасет меня от последствий. Нет, этого мало. Надо будет где-то взять постинор. Не хватало мне еще залететь от первого встречного! Вот мама обрадуется! Собиралась замуж за одного – а потом подцепила трипак и двойню от другого. Не доченька, а просто мечта!

Завернувшись в огромный махровый халат, залезаю под одеяло, вооружившись мятной шоколадкой из мини-бара, и жду Яна. Надо попросить его довезти меня до ближайшей аптеки. А может, уж сразу до Питера, все равно после такого я не смогу отдыхать, словно ничего не случилось, любоваться природой и слушать пение птиц. Даже в трелях соловья мне уже мерещится «пр-р-р-рошматр-р-рень-трень-трень».