Это было странно, потому что инициатором развода была Ингеборга.

Теперь Настя смотрела не в глаза, а на жесткий ежик его коротко стриженных волос. Из глубины откуда-то пришло воспоминание, как ощущались его волосы. Она взяла в руки вечное перо и стала вертеть его в пальцах, от некстати пришедшего ощущения надо было избавиться.

Бывший цепким взглядом проследил ее жест, а после произнес:

- И не явится.

- Как вы сказали?

- Ее не будет. Но она подпишет все.

А вот это уже совсем не понравилось! Абьюзит он девчонку, что ли?! Запирает? А может, что похуже?!

Настя резко отложила ручку в сторону.

- Послушайте...

Он вдруг подался вперед, глаза нехорошо вспыхнули:

- Не лезь в это дело.

«Камеры», - мелькнула мысль. Вторая была: «Клиент всегда прав». А третья...

- Виктор Сергеевич, вы не дали объяснения на мой вопрос.

И нет, голос не дрожал, звучал ровно. А Виктор резко встал, шагнул вперед и склонился к ней, опираясь ладонями о стол.

- Бери отвод. Сама, - выплюнул он, глядя ей в глаза.

- Нет, - проговорила Настя. - Я не стану этого делать.

Сейчас это был чистый кураж и холодная ярость. И желание восстановить справедливость. Где-то на задворках сознания инстинкт самосохранения нашептывал ей, что это был шанс дать задний. Но Настя просто не могла. Хотя бы из уважения к Михаилу Аркадьевичу она должна была защитить его дочь.

- Значит, это сделаю я.

- Не получится, Виктор Сергеевич. Вы не можете обойти это условие.

- Не смогу? - он оглядел ее и нехорошо усмехнулся. - Я сделаю это. И позабочусь о том, чтобы ты не смогла в этом городе устроиться даже уборщицей. Впрочем, есть способ получше.

И как ни в чем не бывало вернулся в кресло.

- Хочешь влезть в это дело? Хорошо. Но встречи будут происходить не здесь, а там, где я скажу. И на моих условиях.

Эта его ухмылка, вальяжная поза. Да, в его требовании на первый взгляд нет ничего противозаконного. Встречи с клиентом могут быть где угодно - и на выезде, и машине, и в кафе.

Но он ведь так уверен, что она согласится...

Насте казалось, что злость начинает душить ее, однако она проговорила ровно:

- Назовите хотя бы одну причину, Виктор Сергеевич, почему я должна принять ваши условия?

Он подался вперед.

- Информация. Я могу рассказать тебе про твоего бывшего шефа, Михаила Аркадьевича, то, что ты еще не знаешь о нем.

Кто бы сомневался, что он будет и дальше пытаться давить и манипулировать. Настя медленно отодвинула авторучку и отвела взгляд в сторону.

Она три года работала у Михаила Аркадьевича. За это время ее шеф ни разу не позволил себе какой-нибудь грязной выходки. Он был вежлив, суховат, не раздражался. Настя никогда не замечала за ним эмоциональных всплесков. Даже тогда, когда он застал жениха своей дочери наедине с ней на террасе. По идее, должен был бы разозлиться, правда? Однако он и тут не выдал никакой реакции.

И когда она призналась, что у нее с Виктором в прошлом были отношения, более того, они жили вместе как муж и жена. Михаил Аркадьевич выслушал это совершенно спокойно. Как будто знал, и это его не волновало. А потом предложил ей защиту, помог избавиться от поползновений Виктора. Жаль, что не навсегда.

Настя считала его человеком старой закалки, настоящим джентльменом, таких больше «не делают». А теперь Степанов мертв. И ворошить его прошлое? Даже если он был крестным отцом мафии, ее это не интересовало.

Однако пауза затянулась, она подняла взгляд на бывшего, а он наблюдал за ней, в прищуренных глазах горело какое-то чувство... Не знала она этому названия и не хотела знать.

- Нет, господин Терских, причина недостаточная.