Она хотела, чтобы у меня были друзья. Но желание легко было проговорить на словах и трудно осуществить на деле. Для дружбы же требовалось время чуть большее, чем несколько месяцев в новой компании. В школе и в танцевальном классе у меня появились хорошие знакомые, но у них уже были постоянные компании. Я вспоминала о Лизе, но ни она, ни я не пытались связаться друг с другом.

– Я погуляю и даже схожу в пиццерию – начал я бодро и под испытывающим взглядом продолжила – может быть загляну в ГУМ и полюбуюсь на новогодние базары.

Аделаида Георгиевна одобрительно кивает, а потом спохватывается.

– Если будешь в ГУМе, то может быть прикупишь кое-что для меня?

Я жду что бабушка вынет заготовленный список, но достает телефон и начинает набирать список там. Я согласно киваю, убираю в шкаф теплые вещи, вытягивая купленный осенью, но ни разу не выгулянный ансамбль. Усмехаюсь этой мысли – совсем недавно я и помыслить не могла о том, чтобы выбирать, а теперь я «играюсь» в конструктор образов в перерывах и у меня целая «армия» вещей для того или иного случая. Другое дело, что большая часть их висит без дела.

– Пойдешь в этом?

– Погуляю в другой раз, – говорю я, подхватывая вешалку, и убираю ее в шкаф. – Это ведь не последние выходные в этом году, правда?

– Артемида!

Я выглядываю из-за дверцы шкафа, стараясь не улыбнуться при этом. Моя бабушка самый настоящий диктатор и стремится контролировать все. При этом у нее характер и она не терпит, когда ее науку обращают против нее. Но я ведь тоже из Спасских? А значит все это есть и во мне, пусть и наполовину.

– Ты совершенно невозможна!

– Я пойду гулять, как ты просишь, но на своих условиях.

В конце концов, я улыбаюсь, сидя в машине в компании немногословного Димы. Я одета так как хочу и еду туда куда мне пожелается. Еще, на сидении лежит сумочка, в которой среди прочих вещей покоится смартфон с самым настоящим списком от бабушки…

– Куда едем, Ида? – спрашивает водитель.

Я честно думала, что она придумала его, но в нем действительно необходимые вещи «без которых не может выйти в свет нормальная женщина», то есть любимые духи, платки и кое-что из гигиенических средств. А я до последней минуты считала, что это милый домашний спектакль из тех, что периодически устраивают все жители дома. Кроме «ботоксного» Димы, как называет его, посмеиваясь, Аделаида Георгиевна.

– На Воробьевы, – сказала я, а потом опомнилась и даже подпрыгнула на месте. – Нет-нет-нет!

Всегда хотела погулять по Москве своим ходом и почему бы не сделать этого сейчас, раз представилась такая возможность?

– И все?

– Да, – отвечаю я, стаскивая с себя навязанные бабушкой сапожки. – Дальше я сама.

Дима при всей своей толстокожести подчинился. Эта была его главная и самая замечательная черта. Он делал так как ему говорили – не больше и не меньше.

– Позвони мне, если что, – сказал он, высадив меня из авто, потом заглянул в салон и вроде как приподнял бровь.

Если так можно назвать это едва заметное движение в верхней части его лица.

– А что мне делать с обувью?

– Пусть пока полежат у тебя в салоне, – сказала я, а для пущей убедительности добавила волшебное слово. – Пожалуйста.

Но верный помощник бабушки вопреки прежним мыслям отчего-то не спешил соглашаться, сесть в машину и оставить меня на попечение огромного города, а также симпатичной кофейни с премилейшим названием «Воробьи».

– Ид, лучше бы ты сапоги надела, – протянул он, чем еще больше стал похож на теленка.

– Что?

От удивления мой голос сел.

– Смотри как тут сыро. Ноги станут мокрыми в миг. Простудишься, а мне потом отвечать.