Я задумалась над одним вопросом и тут же озадачилась другим. А чтобы я сделала тогда? Держала бы на расстоянии!

– Спасибо за комплимент, – ответила я резко, сердясь на него за тот хаос, который он устроил в моей душе. – Ты тоже красивый и добрый, а еще веселый и талантливый.

– Правда?! – спросил он так насмешливо, что я подумала психануть и оставить его одного.

Что-то случилось у самого популярного педагога моей бывшей школы. У него вдруг «отвалилась» способность объяснять вещи в доступной форме. Но не сломался тумблер подтрунивания! Показалось дальше, что он ломает комедию, как это бывало обычно, а я ведусь. Тоже как обычно. Только тема в этот раз была серьезной.

– Не злись и выслушай меня, не перебивая.

– Я так и хотела с самого начала.

Он поцеловал меня сразу, как я произнесла это, заключил мое лицо в свои ладони и притянул к себе, прижавшись к моим губам. А я потерялась, потому что привычный мир вдруг стал еще сложнее и красочнее одновременно. Как букет, что я получила и, как мягкое прикосновение губ.

– Наконец-то я сделал это, конфета, – проговорил он мне в губы и прикоснулся к ним еще раз.

Я не двигалась. Никак не отреагировала на этот поцелуй, наученная прошлым опытом. Поддаться чувством означало стать слепой и уязвимой, а еще не заметить, как тебя водят за нос.

– Помнишь мы ходили с тобой в кино на «Убийство в Восточном экспрессе»? – спросил Илья, отстранившись и оборвав поцелуй также резко, как и начал его. – Ты тогда сказала, что мечтала прокатиться на таком.

Я мотнула подбородком, тем самым говоря «да». Я отлично помнила тот день и непередаваемую атмосферу фильма.

– Я решил подарить тебе билеты, два года копил на них и на то, чтобы не отказывать тебе ни в чем. Хотел преподнести их тебе на день рождения. Запланировал отпуск на зиму.

Это было мило и ужасно трогательно. Этот парень действительно слушал, а не только плотоядно смотрел на меня, как делали многие другие.

– А теперь я узнаю, что ты без пяти минут миллионерша.

Скворцов поправил закатанные рукава безумно идущей ему джинсовой рубашки, дернул и тут же вернул их на место.

– Сначала я соперничал с твоим мужем, потом с твоими родственниками, а теперь это.

– Ты, наверное, хуже, чем я думала, раз тебе пришлось соперничать и бороться – сказала я, когда вдруг более-менее поняла, что он пытается сказать мне. – Я не отменяю своего дня рождения, Илья, и как ты мог заметить и не прошла мимо этим вечером.

Я развернулась и пошла домой. Однако, разнервничавшийся Илья остановил меня, догнав и повернув к себе.

– Я психую не из-за тебя, а из-за себя, – сказала он, сжав до боли мои плечи. – Знаешь, это чувство, когда понимаешь, что перетянул и надо было действовать раньше?

Не знала. У меня была другая проблема – она была противоположностью той, что озвучил Илья. Я торопилась, сама не желая этого.

– Скворцов, ты решил, что я стану думать, что ты подкатываешь ко мне из-за денег? Это тебя беспокоит?

Он не ответил на мой вопрос, а молчание во все времена трактовали, как знак согласия.

– Спасибо, что побыл сегодня со мной и моей семьей, – сказала я наконец, потянувшись и прикоснувшись к его щеке губами. – Увидимся как-нибудь.

– Как-нибудь?

Он ждал чего-то другого? Очень интересно.

– Или позвони, – откликнулась я, направляясь к подъезду. – Только обязательно дождись, когда я поглупею или обеднею, чтобы тебе было достаточно комфортно со мной.

Он вновь подтащил меня к себе, взявшись за петельку на джинсах. Я попятилась назад, пробежав по асфальту голыми пятками.

– Ты серьезно, Карамзина? – рявкнул он, крутанув меня к себе. – У тебя, что вата в ушах?