Я и слова произнести не успеваю, как он делает это.

— Ты можешь упираться сколько угодно. Твое тело хочет, — читает с моего тела Эйд, и отпускает мои ослабшие от шока, дрожащие руки. Не знаю, можно ли это назвать физическим насилием, но моральным — точно.

— Эйд, какого чер…, — обхватив ладонью мой затылок, смерив голодным взглядом, мужчина затыкает меня глубоким, собственническим поцелуем. Его губы оставляют на мне ожоги каждый раз, когда прикасаются ко мне. Не только потому что мне это нравится, но и потому что я не хочу допускать их к себе.

Не хочу сближаться с ним даже физически. Зачем? Чтобы потом

однажды понять, что он забрался мне под кожу?

Все мужчины — боль. Это я поняла, как только отец впервые влепил мне, когда я была крохой увесистую пощечину.

Особенно те, для кого существуют только их законы и правила. Такие «особи» мужского пола не поддаются контролю. А я привыкла за последние несколько лет в бизнесе держать все под контролем, под своим острым каблучком.

А такого, как Эйд загнать под набойку не получится.

— Заткнись, Мари. Так. Я помогу тебе. Расслабься. Я хочу, чтобы так двигалась, детка, — коротко выдыхает в губы, задавая ритм нашим движениям. Обхватывает мои бедра до боли, глубже проникая в меня членом. Тяжело дыша, я нерешительно начинаю вращать бедрами. Пошел он к черту. Хочет утреннего секса? Он его получит. Как мой последний подарок на память.

Время расстегивается в вечность или превращается в миг. Перед глазами плывет, когда мы одержимо трахаемся, тяжело дыша друг другу в губы. Мои стоны заглушает своим рыком, пока я смотрю, как заостряются от напряжения его скулы, и змеятся вены на шее. Капли пота стекают по пульсирующим вискам, зрачки становятся темными, бездонными, глубокими, манящими.

Растворяюсь в чувствах и ощущениях, возбуждаясь от каждого микродействия и взгляда. И одновременно молюсь, чтобы все скорее закончилось. Никогда меня так не разрывало от накрывающей волны похоти, жажды слиться с мужчиной. Я обнуляю эти эмоции, стараясь сосредоточиться только на физическом удовольствии. Когда хлопающий звук от удара его плоти о мои бедра становится чертовски частым и громким, я понимаю, что балансирую на грани ада и рая. Я получу эту последнюю крупицу удовольствия и пошлю этого бармена к черту!

— Давай, девочка. Ты охрененно горячая сейчас. Я чувствую, бл*дь, как ты близко.

— Я тебе не девочка, — повторяю я, захлебываясь своим дыханием и накрывающими эмоциями. — Ещё, Эйд. Ещё, ещё… — туман застилает разум, я исчезаю на несколько долгих мгновений, содрогаясь в сильных мужских руках.

С высоким, неузнаваемым вскриком я падаю на Эйда, пряча нос в углублении его шеи. Он пахнет соленым океаном.

— Отпусти меня, — шепчу я, мечтая о том моменте, когда окажусь в Москве. И все это «землетрясение» и курортный роман в моей душе удачно забудется.

— Я ещё не начинал тебя держать, детка.

20. Глава 7.3

***

После секса и Эйд, и я, к счастью, немного остываем. Он тянется к телефону, после того, как в каюте раздается звук нескольких смс сообщений. Наблюдаю за ним украдкой, делая вид, что равнодушно поправляю волосы. Эйд мрачнеет прямо на глазах, словно читает в сообщениях о том, что ему чертовски не нравится.

— Черт, мне нужно идти, Мария, — вдруг резко заявляет бармен, вскакивая с постели. Хм. Предлог уйти или в баре все бакарди от качки попадало? Впрочем, мне плевать. Пусть уходит. — Хотел принять душ с тобой, но придется подождать до вечера.

— До вечера? — приподнимаю бровь, наблюдая за тем, как он не надевая боксеры, натягивает на себя джинсы. Причем отворачивается лицом к окну, будто специально, чтобы продемонстрировать мне свой накаченный крепкий зад, узкие бедра, постепенно переходящие в широкую спину и мощные плечи. Стараюсь не ловить эстетический кайф, наблюдая за тем, как бугрятся его мышцы под кожей. Хотя его фигура, определенно, особый вид искусства, и он долго работал над ней, как и я над своей. Его тело говорит о его собранности, дисциплинированности, силе. А бармены всегда ассоциировались у меня с беспечностью, ветром в голове и стилем жизни «перекати поле».