Миссис Картрайт же совершенно точно принимала негодование преподобного на свой счет и в итоге оделяла своим вниманием и священника. Отчего он злился еще больше. Наблюдать со стороны за развлечениями Джорджа Дарема и муками Генри Дарема было… наверное, забавно, как ни стыдно признаваться в подобном низком чувстве.

Все чаще наши местные кумушки подмечали, что жена церковного старосты и брат викария исчезают из поля зрения других обитателей деревни подчас в одно и то же время, и особенно прозорливые даже озвучивали верные признаки, говорящие о произошедшем грехопадении.

Преподобный Генри Дарем мрачнел все больше и больше.

А субботним вечером, накануне очередной службы около семи часов вечера миссис Картрайт обнаружила своего мужа, мистера Джерома Картрайта в его кабинете, сидящим за столом. И, кажется, в этом не было ничего хоть сколько-то интересного, вот только мистер Картрайт был окончательно и бесповоротно мертв.

О том, что в деревне произошло неладное, мы с миссис Мидуэл поняли, когда мимо окон гостиной пронеслась полицейская машина.

– Я ни капли не сомневалась, что этим все и закончится, – расстроенно покачала головой миссис Мидуэл. Я растеряно посмотрела на нее, еще ничего не понимая.

– Когда в таком тихом месте как Сеннен появляется такой привлекательный мужчина как Джордж Дарем, кто-то всенепременно должен умереть, – пожала плечами пожилая леди и сделала глоток чая. Она сохраняла полную невозмутимость.

– Убийство? – мне показалось, что я просто ослышалась.

Миссис Мидуэл кивнула.

– Но… но полиция могла приехать из-за чего угодно!

Эти слова должны были успокаивать… Но почему-то не успокоили.

– Разумеется, моя дорогая, – не стала переубеждать моя хозяйка.

Я почти не удивилась, когда миссис Мидуэл оказалась права. Нет, сам факт, что в Сеннене могло произойти убийство, пугал и шокировал, но то, что моя хозяйка все предугадала, казалось чем-то закономерным. Леди, у которой я служила, вообще отличалась редкостной прозорливостью.

О смерти мистера Картрайта нам сообщил инспектор Харрис, который жил неподалеку, в городке под названием Брайтхилл. За все то время, которое я прожила в Сеннене, инспектору Харрису доводилось бывать у нас исключительно как частному лицу – он навещал в деревне свою тетку Мэри Локк и всегда наносил при этом визит миссис Мидуэлл. Со всеми прочими неурядицами, которые порой возникали между соседями или домочадцами, разбирался констебль Донован, полицейский в летах, который давно воспринимался всеми как добрый, пусть и строгий дядюшка.

– Убийство здесь, в Сеннене, – проворчал инспектор Харрис, попивая чай, который ему любезно предложила миссис Мидуэл. – Уму непостижимо. А все эти приезжие! Я всегда говорил, что от военных стоит ожидать одни только неприятности!

Я тут же подметила, что викария к приезжим инспектор уже не относил. Наверное, это делало Генри Дарему честь.

– А как именно убили мистера Картрайта? – осведомилась миссис Мидуэл с любопытством, которое легко прощалось старым леди, особенно если они проживают в провинции.

– Удар ножа в шею. Повредили артерию, – ответил полицейский, и тут же извинился, заметив, как я зеленею лицо. – Старик истек кровью.

– Наша Бет – такая чувствительная натура, – с улыбкой произнесла моя хозяйка и протянула мне нюхательные соли, которые я приняла с благодарностью. – Совершенно не готова к ужасам нашего мира.

С этим суждением о себе я была категорически не согласна, однако спорить не стала. Я вообще давно отвыкла спорить.

– Надеюсь, у обитателей Сеннена хватит чувства такта, чтобы не праздновать этот день, – обронил с мрачным смешком инспектор Харрис. Он тут же виновато посмотрел на мою хозяйку, словно был маленьким мальчиком, оказавшимся перед строгой классной дамой. Однако миссис Мидуэл только тихо вздохнула.