– Как будто так легко сказать родителям, что я хочу жениться на тебе, – как будто с брезгливостью выплевывает он.

– И что это, чёрт возьми, значит?

– Ты смеешься, Мэнди? Да твоя семья из всех самая неудачная.

Не могу поверить своим ушам, что слышу от Эрика. От Эрика, который пару месяцев назад мне говорил о своей безграничной любви и желании построить со мной семью.

– Твоя сестра дважды вдова и, видимо, охотница за деньгами, раз уж так вышло. Удивительно, как с Джаредом ещё ничего не произошло, – продолжает он, глядя на меня. – Твой папаша проиграл весь семейный бизнес и не вылезет из долгов. Твоя мать одна из жутких стерв нашего общества, а ты продалась Томасу Харту за какие-то деньги. Кстати, а он знает, что его невеста всё это время лежала под другим?

Парень наигранно усмехается, и я, сокращая между нами расстояние, отвешиваю звонкую пощечину ему.

– Прикуси свой чертов язык, Эрик, – шиплю я, хотя на моих глазах наворачиваются слёзы от обиды. – В тебе наверняка говорит сейчас злость, и после ты пожалеешь о своих словах. Не смей говорить даже больше ничего.

Эрик потирает свою щеку, размыкая губы. Он не смотрит прямо на меня, избегает взгляда. Кажется, что вероятнее всего, он уже жалеет о сказанном, но мне плевать. Этих слов я никогда бы не хотела слышать от него.

Поджимаю губы, чтобы сдержать свои эмоции и не разрыдаться перед ним.

– А теперь уходи, – еле как нахожу в себе силы промолвить это.

– Мэнди, – наконец-то выдохнул он, пытаясь привлечь моё внимание.

– Проваливай, Эрик, – обессилено говорю, поднимая на него глаза полные не выплаканных слёз.

– Мэнди…

– Эрик, не сейчас. Я хочу побыть одна.

– Хорошо, – сдаётся он, отворачиваюсь. – Мне пора на тренировку, надеюсь, мы вечером поговорим.

Только когда Эрик пропадает из виду, я даю волю своим слезам. Наплевав на свои бежевые брюки, я опускаюсь на землю, обхватывая свои колени руками. Я и раньше слышала нелестные отзывы о своей семье, причём довольно часто. Особенно, когда дело касалось моей сестры. Но я всегда старалась уравновесить взгляд на нашу фамилию, пытаясь быть идеальной. Плюс, я не хотела, чтобы меня так же, как мою сестру запирали за непослушание. Но не одни слова не приносили мне столько боли, сколько слова Эрика сейчас.

Я никогда не могла подумать, что Эрик, мой Эрик, заговорит точно так же, как и все люди нашего общества. Неужели он правда так думает? Эрик всегда был моим спасительным кругом, свежим глотком воздуха. Я находила в нём успокоение, но, видимо, ничто не может были вечно. Мой Эрик перегорел от ревности и боли, и во всём происходящем виноват лишь один человек – Томас Харт. По моим глазам стекают слёзы, а сердце с каждым судорожным вздохом только больше наполняется ненавистью к нему.

Томас

Сегодня, когда я забирал утром Мэнди из дома, ни на ней, ни на её матери не было лица. Очевидно, Вильям сказал жёнушке о поездке её драгоценной дочери в самый последний момент. Почему у моей невесты не было ни единой эмоции, понятно. Ей ненавистна мысль о долгой компании со мной.

Девушка была всю дорогу в такси молчалива, и я не стал её трогать. Как бы мне не хотелось, получить её эмоций, утром натыкаться на них никакого желания не было. Я ещё не набрался сил, а злая женщина не лучшая затея в этот момент. А вот в аэропорту её словно подменили. Хотя, может, она просто подзарядила свою батарейку.

Пострадали от Мэнди многие: женщина в регистратуре, мужчина, который случайно врезался в неё, женщина, которая заняла место в зале ожидания своей сумкой, я, на которого она всю дорогу нервно кричала, чтобы я не отставал. Финальной каплей стало то, что, когда она хотела сесть чуть не упала через свой чемодан. Девушка нервно дёрнула его за ручку, заставляя откатиться в сторону, и почти наорала на меня за то, что я не смог его убрать с её дороги.