Секундная пауза.

– Хорошо, как скажете, господин Снежинский. Майя! – уже который раз приказывает она мне. – Подойди и покажи все, что интересно клиенту.

Кусаю нижнюю губу, чтобы отвлечься на эту боль и не съязвить, не высказать все, что думаю о нем и о самой Людмиле. Последствия мне известны, поэтому, прикусив язычок, подхожу к мужчине.

– Я вас слушаю…

– Нет, – обрывает меня Кай, – это я вас слушаю. Вы должны показать новый ассортимент, который, как заверяет ваш старший консультант, пришел несколько дней назад.

Киваю, прикрыв глаза, чтобы собраться и не обращать внимания на его недовольную и колкую речь.

– Могу вам предложить… – достаю из-под стекла несколько вариантов часов, называя их основные характеристики и отличия друг от друга. Модель, которая уже украшает запястье Снежинского, специально пропускаю и показываю следующую.

Что не остается не замеченным ни Людмилой, ни самим Каем.

– Майя, а что же ты не демонстрируешь модель, выпущенную всего в нескольких экземплярах? Думаю, господину Снежинскому будет приятно обладать таким раритетом.

Встречаюсь глазами с Каем, но ничего в них прочесть не могу. У него, наверное, на самом деле сердце изо льда! Иначе как объяснить тот факт, что взгляд его настолько непроницаем?! Я только вижу свое отражение, как в зеркале, но ничего понять не могу.

Не хочу признаваться, что заметила у него эту модель, поэтому следую указаниям Людмилы и показываю часы.

Он делает вид, что внимательно их рассматривает, и, задевая ценник пальцем, смотрит на стоимость.

– Людмила, а расскажите, кто ответственный за цены в магазине? – доброжелательным тоном интересуется этот гад.

В очередной раз она меняется в лице.

– У нас цены, установленные производителем.

– То есть вы хотите сказать, что из Швейцарии для продажи эта модель пришла по такой цене? – и показывает стоимость на бумажке.

– Э… я не могу сказать точную, знаю лишь, что все в соответствии с каталогом.

Он приподнимает брови, делая вид, что удивлен и не до конца удовлетворен ее ответом.

– Я хотел бы увидеть этот каталог, – твердо заявляет Кай.

Людмилу Ивановну уже потряхивает, она переводит на меня взгляд и говорит еле живым тоном:

– Принеси.

А что нести, когда они тут, рядом. Протягиваю руку и, взяв каталог с полки, передаю Каю.

Он находит сначала одну модель и, сравнив цены, быстро посчитав в уме разницу, уже вслух проговаривает сумму. Потом вторую, третью. И когда, наконец, доходит до своих – а разница там «всего-то» шестьсот тысяч рублей – строго, с угрожающими нотками и грозным видом цедит сквозь зубы:

– Кто установил новые ценники?

Людмила Ивановна, быстро сориентировавшись, немедленно произносит спасительное для нее имя:

– Майя!

–Ну, раз выяснили виновного, – удовлетворенный ее ответом Кай едва заметно улыбается краешком губ, – что же следует вам, как главному консультанту, сделать, а, Людмила? – заканчивает доброжелательным голосом. Не знала бы реальной ситуации, подумала бы, что он ее друг и с удовольствием помогает, предложив свою помощь.

– Уволить сотрудника и вызвать полицию, обвинив его в мошенничестве, – с бледным как простыня лицом медленно проговаривает Людмила.

– Что же, действуйте, Людмила, – удовлетворенно выносит он вердикт.

А я как во сне, будто со стороны наблюдаю, как вершится моя судьба, вот только приговор не выглядит таким уж мифическим.

А как поступить теперь мне? Смогу ли я защитить себя?

Удушающий, панический страх охватывает всю меня, проносится по венам и парализует на месте. Бешено стучит сердце, и неконтролируемо зашкаливающий пульс бьет в виски. От волнения дыхание учащается, а живот сводит в рвотном порыве.