Он говорил будто не со мной, а так, сам с собою. Озвучивал мысли вслух.

- Но если дело дойдет до, прости Господи, до осеменения, надо самому убедиться, что камера хранения не бракованная. Ты ничего. В лошадином эквиваленте на арабскую потянешь. Легкая, породистая и выносливая. Вон какой воз впроголодь тянешь! – он пренебрежительно кивнул в сторону Алика, сидевшего на своем диване с самым почтительным видом.

- Мы не голодаем! – не удержалась я от возмущенного восклицания.

- Да молчи уж! Видел я, что у тебя в холодильнике. Макароны да щи пустые. Вон пацанов послал в магазин, хоть мальцу еду покажешь. Да себе витаминов начинай запасать, - ни капли не сомневаясь в своем праве распоряжаться всеми, старший Подгорский ткнул носом в нашу нищету.

- Заберите! Нам подачки не нужны. Я буду получать деньги на содержание, вот тогда и начну запасать.

- Ты глянь, гоношистая какая! Порода есть…, - он снова воткнул в меня свой взгляд- рентген, и легко, словно молодой, поднявшись со стула, покинул нас.

Некоторое время я сидела, не шевелясь. Было такое ощущение, что тут только что побывал дементор и не высосал из меня всю жизнь только потому, что был сыт. Или торопился. Но то, что он вернется, для меня было очевидным. Вернее не для меня, а для моего подсознания, интуиции. Наверно, я научилась чувствовать энергетику Подгорских и ловить эмоции, которые могут сказать намного больше, чем слова.

Сейчас в воздухе словно витало предупреждение: «Я вернусь!», и от этой непонятной угрозы у меня сжималось сердце. Я настолько была придавлена этим странным визитом, что даже не обратила внимания на бодрое шуршание пакетов.

- Глянь, колбаска сухая. Балык. Икра! – чуть не писая в штаны от радости,  комментировал гостинцы Алик.

- Что? – еще не отойдя от ступора, я даже не поняла, к чему его выкрики.

- Ты у меня становишься Курочкой- Рябой, которая несет золотые яйца, - промурлыкал он, сладострастно оглаживая палку колбасы. – Вот это подарок!

Меня передернуло. Так радоваться подачкам! Я прикрыла лицо руками, чтобы скрыть выражение брезгливости. Черт бы тебя побрал, муж мой распрекрасный! Настраивал бы рекламу, делал бы сайты – и все это у нас могло быть каждый день. Ну или хотя бы через день.

Я помнила, что последний раз перехватила кофе с булочкой на работе еще в обед, и, по идее, сейчас желудок должен заявить о своих правах. Но он молчал. Более того, я чувствовала, что не смогу протолкнуть в себя ни кусочка.

Когда живешь  в своем мире, ходишь на свою работу, общаешься с такими же голозадыми неудачницами, все это привычно, не вызывает огнедышащего дракона, испепеляющего твою самооценку.

А сейчас я чувствовала себя ковриком, постеленным за дверью. Да, два пакета деликатесов для нас, нищебродов, конечно, знатное везение. Но это так унизительно…Подачка с барского стола. Господи, за что мне это? И страшно подумать, что Алик ему успел понарассказывать.

Волной прилила к ушам кровь, больно запульсировала в висках. Вдох –выдох! Я должна быть совершенно здорова и эмоционально устойчива. Принимаем жизнь такой, какая она есть. Как только я получу деньги и устроюсь на нормальную работу, я забуду все это, как страшный сон. И никому не позволю смотреть на меня, как на убогую.

- Алиш, Мишку –то забери! Пусть попробует еду нормальную, - неожиданно в Алике проснулось желание позаботиться. Не зря говорят – сытый человек – добрый человек.

- Да, сейчас. Ты только сильно не налегай на деликатесы, чтоб с желудком плохо не стало.

Так, у меня еще несколько минут, чтобы отложить разговор, который я даже начинать боялась.