– Придурок! – шиплю на него с чувством, но достаточно аккуратно, чтобы никто не услышал.

Он только ржёт в ответ:

– Да ладно! Кому ты нужна…

И это – худшее из всего, что он мог бы мне сказать. Даже если бы обругал, было бы не так обидно.

Чуть позже, когда я уже заливаю кипятком свои мюсли, злая, обиженная на весь свет, и спорю сама с собой, уговаривая приготовить еды хотя бы для Лео, ведь он в принципе… именно от этого и хотел меня оградить, Келли подгребает с белым флагом:

– Слу-ушай, ну просто захотелось котика погладить!

Это он намекает на мою пижаму. У меня рождественский вариант комбинезона из микрофибры, мягкий на ощупь, светло серый, с едва заметными пятнами, как у гепарда. Жарковато в нём спать, конечно, посреди лета, но я чувствую себя защищённой. Тупая выходка Келли просто осквернила мой замок ночного покоя и умиротворения.

Я молчу. Слишком болезненными были его слова. И если бы у Келли было хоть немного здравого смысла, я уже не говорю о социальной проницательности, то он никогда бы ко мне не подошёл и не тронул. Но у придурка ничего из вышеперечисленного никогда, видать, и в помине не было.

– У, какой котик… мохнатый…

И хотя к груди он на этот раз не полез – только успел положить руку на талию, моё бедро со всем весом нанесённой обиды воткнулось в его пах.

– Ах, ты сссс*ка! – раскатывается на всю квартиру его ор, не сразу, правда, а секунд примерно через двадцать, когда первичный болевой шок отпустил, и ему удалось-таки разжать челюсть.

– Что он сделал? – буквально через пару минут Марлис слетает со второго этажа вниз, всё ещё пребывая в своих шёлковых шортах и рубашке.

– Ничего. Но я внизу больше не сплю. Убери, пожалуйста, ваши вещи из моей комнаты.

Марлис переводит взгляд на Келли, тот ещё дважды называет меня чокнутой, один раз шизанутой, и два раза больной.

– Кретин, – заключает вполне ровным голосом Марлис. – С сегодняшнего дня ты спишь на полу, я на диване.

– Никакой ты не котик, ты бешеная кобыла! – не унимается Келли.

Позднее, в менее эмоциональном состоянии он переименует кобылу в «пони».

Вторник и среда проходят относительно спокойно: гости моего босса продолжают осматривать достопримечательности, приходят поздно и слишком уставшими для веселья. Но вот в четверг никто никуда не идёт, а к вечеру они устраивают вечеринку. Лео спрашивает, умею ли я готовить знаменитую Британо-Колумбийскую гигантскую креветку, я говорю, YouTube точно знает. Тогда он спрашивает, какое пиво я пью, и я отвечаю, что вообще не пью. Он поджимает губы и больше ни о чём не спрашивает. Ближе к ночи Марлис поднимается в мою спальню с просьбой:

– Можно, я приму у тебя душ? Мальчики там всё так уделали внизу в ванной! – кривится.

Пока она моется, я решаю спуститься и набрать на ночь воды и чего-нибудь перекусить, на случай необходимости, потому что, судя по звукам, в гостиной по ночам происходит беспрерывный половой акт.

Само собой, за моим дефиле вниз по лестнице без перил следят обе пары мужских глаз. Им так интересно разглядывать мою пижаму, что даже разговор свой временно заморозили. Я набираю воду, кладу в блюдце четыре крекера и ухожу. Добираюсь до своей двери, ставлю на пол стакан с водой, чтобы освободить руку и нажать на дверную ручку, как вдруг слышу:

– Где ты её нашёл? – негромко интересуется Келли.

– В интернете.

– А посимпатичнее там не было?

Не сразу, но мой работодатель задаёт встречный вопрос:

– Келли, скажи мне, ты дебил?

Пауза. Келли, оказывается, иногда думает, прежде чем ответить.

– Может, и дебил. Но после Карлы… я лично не смог бы… смотреть на такую даже в роли сиделки.