Впрочем, реальность уже подготовила, если можно так сказать, ответочку за воздействие на бабушкины нервы.

– Пятьдесят минут до рейсовика, – вздохнула Марина, глянув на часы. Ключи от номеров мы только что сдали. – И по магазинам не успеем пройтись, и торчать на поле больше получаса неохота. Может, прогуляемся пешком, внучок? Как раз к началу посадки подойдём.

– Я только за! – поддержал родственницу.

Псков – это не Москва, я его в своей реальности ни разу не посещал, но всё равно посмотреть по сторонам интересно. Я даже не подозревал, что самое интересное увижу не по сторонам.

Сначала даже не понял, что вижу: сине-белая стена с огромными буквами по ней, казалось, поднимается и нависает над самыми крышами домов где-то впереди по улице, на которую мы вывернули сразу же с крыльца гостиницы. И только потом картинка в голове перевернулась и отодвинулась, давая оценить истинные масштабы наблюдаемого объекта.

– Твою ж мать… – аж вырвалось у меня вслух. – Сколько в нём километров?!

– В длину? – покосилась на меня опекунша, но за мат ругать не стала. – Два и шесть десятых, где-то…

Видимо, у меня было ну очень красноречивое выражение лица. С другой стороны, покажите мне человека, который увидит в небе дирижабль в два с половиной километра длиной и останется спокойным! Отдельно добавляла тянущаяся во весь борт надпись, которую я до того видел только на ледоколах: “РОСАТОМФЛОТ”!!!

– Там – реактор? – слабым голосом переспросил очевидное я.

– Это же псковская мобильная АЭС, – укорила меня бабушка. – Как ты умудрился её не заметить, когда в самолёт садился? Она же вся в подсветке ночью.

– Принял за городской квартал, – я всё никак не мог переварить зрелище летающего атомного реактора.

Уж, казалось бы, всяких чудес в этом мире навидался, и одно сам мимоходом создал – я про высотный рефлектор. Понятно, что новые прорывные материалы, тот же графен, позволяют делать то, что раньше казалось безумной фантазией. Но… Всё равно с трудом в голове укладывается!

– Внук, неужели ты вообще про атомный гражданский воздушный флот России не читал ни разу, ни одной фотки не видел? – всё же не выдержала родственница. – Недели не проходит, чтобы на новостных сайтах кто-нибудь не написал про крайнюю озабоченность, испытываемую другими странами по его поводу?

– Нет, – искренне признался я. Мы шли по направлению к летающей, точнее, воздухоплавающей АЭС, и мне приходилось всё сильнее задирать голову, разглядывая то, что раньше мешали увидеть крыши. – В Японии про Россию только самые общие сведения доступны, а в Штатах вообще никто из обычных людей чужими странами не интересуется – не считая соседей, Канады и Мексики. Вот и нет в новостях.

Я оторвался от созерцания российского чуда инженерно-технической мысли, потому как буквально почувствовал взгляд бабушки.

– Мне приходило извещение от Министерства Иностранных Дел о смерти сына, – медленно объяснила она. – Когда буквально на днях я узнала о твоём существовании, ещё подумала… Много нехорошего про своего ребёнка, умудрившегося бросить собственное дитя в другой стране. Ведь считала, что воспитала Витю, во всяком случае, в этом смысле, правильно. Получается, всё же он забрал тебя с собой…

Говорить или нет? С одной стороны, с бабушкой я едва знаком. С другой, она ведь так или иначе узнает о моих уникальных способностях якоря: не зря ж мне так запросто организовали политическое убежище, гражданство и выезд из США? Значит, нужен. Хотя бы приехать замеры провести должны, чтобы убедиться. Во всяком случае, я бы не стал ждать полгода до совершеннолетия с этой процедурой. Об остальном, скорее всего, договариваться будут с совершеннолетним. Благо каких-то полгода осталось.