Они же с папой пошли в соседнюю комнату обсуждать сложившуюся ситуацию. Мне безумно хотелось услышать, о чем они говорят. А далее произошло всё само собой. Вся в слезах после случившейся истерики я сидела в своей комнате на полу. Закрыла глаза и только и думала о том, что же там обсуждают родители. Удастся ли отцу убедить маму? Вдруг моя ментальная оболочка отделилась от тела. Я взлетела наверх, стала лёгкая и невесомая.

Уже со стороны увидела, как мое тело сидит на полу с закрытыми глазами. Можно подумать, что я сплю или медитирую. Ситуация меня скорее позабавила, чем напугала. И я, не теряя времени, направилась туда, где так хотела в данный момент побывать – в комнату к родителям.

Только после того, как очутилась в их комнате, я с воодушевлением поняла, что в таком состоянии, в каком я сейчас пребываю, мне ни стены, ни мебель не помеха. Могу передвигаться сквозь них! При этом я в сознании, и мой мозг активно работает, обдумывая происходящее.

Родители в этот момент в своей комнате продолжали выяснять отношения. Папа убеждал маму в том, что она не права, и военный поход мне не повредит. Он уверенно говорил маме, что не хочет воспитать дочь белоручку, которая кроме красивых нарядов ничего в своей жизни не видела.

– Да?! – кричала ему в ответ мама, – а дочь солдафонку, значит, хочешь воспитать?

– Я хочу, чтобы Эльмирея была всесторонне развита!

– И что она, девочка, будет там делать среди многочисленных мужчин? Слушать ваши пошлые шуточки или смотреть, как вы убиваете на тренировках ни в чём не повинных животных? Девочке не место в военных походах!

Мне хотелось возмутиться и вновь закричать маме, что она не права. Она должна учитывать и моё мнение! Но всплеск очередных эмоций привёл лишь к тому, что меня резко вернуло в моё тело.

Я очнулась, открыла глаза и была убеждена в том, что это был не сон. Все происходило в реальности.

Громко застучала кулаками по двери и, когда родители пришли ко мне в комнату, рассказала им о своём путешествии. В доказательство своих слов я дословно передала им их же разговор. Родители переглянулись, пребывая в немом удивлении от услышанного. Они видели, что комната была закрыта, и, следовательно, так дословно услышать разговор я никак бы не смогла.

В тот же день повторить подобный трюк мне не удалось, как и в несколько последующих за ним дней. Но отец верил мне и попросил придворного мага со мной позаниматься. Через неделю мне удалось вновь ментально отделиться и попутешествовать по дому, наблюдая за домочадцами. Придворного мага эта моя способность привела в полный восторг, но он убедил моего отца, что для моей же безопасности будет лучше, если о данной способности никто не будет знать.

Кроме того, маг предположил, что это не все, на что я способна. Он убедительно утверждал, что дар у меня огромный, и раскроется он только тогда, когда я войду в полную силу. Обычно, у большинства магов это происходит в тридцать три года, если не случаются из ряда вон происходящие события, способные активировать силу раньше. Иногда для этого девушек, наделенных сильным даром, выдают замуж, и после проведения специального магического обряда во время первой брачной ночи, им удается преждевременно разбудить всю свою магическую силу.

Однако, несмотря на то что у меня начало получаться осознанно вызывать состояние, при котором я могла ментально путешествовать, долгое время дальше пределов замка ментально передвигаться у меня не получалось.

Зато ближе к восемнадцати годам случайно обнаружилась ещё одна моя способность. Мой папа создал огонь, показывая детворе представление, и мне так сильно захотелось тоже сделать что-нибудь этакое, что я неосознанно потянулась к магии отца. Самое удивительное, что она меня приняла. В итоге пламя в руках отца заплясало сильнее и стало превращаться в те фигуры и цветы, которые я прорисовывала в своём воображении.