– Моя семья, – не задумываясь, ответила я. По логике, у любого человека в первую очередь его личность может подтвердить его семья. Сейчас же у меня родилась иная идея. Эдвард однозначно считает меня своей сестрой, и все знают, что он меня так называл. По идее, если у него об этом спросят, он точно такую мою легенду отрицать не станет. А возможно, это поможет нам обоим. Не знаю, как именно, но есть у меня такое предчувствие, поэтому я добавила к своим словам:

– Мой брат Эдвард… Он сейчас у Вас в плену.

– Родной брат? – заинтересовалась очень прозорливая Амелия, такое чувство, что её учили тому, как правильно допрашивать людей!

Но отступать мне уже поздно. Я лишь скрестила пальцы под столом, внутренне молясь, чтобы Эдвард подыграл мне и правильно понял мою задумку.

– Да. Император сказал, что направит Эдварда и других воинов к дознавателям и менталистам, чтобы выяснить, где принцесса Листии. При всем уважении к императору, это слишком жестоко! Ваше высочество, сейчас в разговоре, когда я общаюсь с Вами лично, я понимаю, что Вы очень умная женщина. Вот сами подумайте: откуда воинам знать, где прячется сбежавшая королевская чета? Воины не виноваты в том, что они всего лишь верно и преданно выполняли свой долг. А их за это подвергают риску, возможно даже гибели.

– А ты, стало быть, так сильно радеешь за них? Тебе они дороги?

– Да! Они все мне как семья. Конечно, они мне дороги.

– Хорошо. Оставим эту тему. Скажи, ты рада, что попала в гарем?

– Я? Вы серьёзно? Разве такому можно радоваться?

– А почему бы и нет? Многие знатные аристократы нашей страны просят принять свою дочь сюда, в гарем, присылают на них досье с указанием талантов и способностей своих дочерей. Для большинства девушек, попавших сюда, это шанс, если не стать любимой женщиной самого повелителя, то хотя бы выйти замуж за одного из его подчиненных, близких к императору.

– Возможно, другие девушки и видят в подобном награду. Я же нет. Предпочла бы не быть наложницей императора ни при каких обстоятельствах.

– Почему? – искренне недоумевала принцесса.

– Хотя бы потому, что я всегда мечтала о большой и светлой любви. Но если не любовь, то хотя бы о том, чтобы у меня был муж, дети. Роль наложницы мне этого не даст.

– Ну почему же, а вдруг у тебя сложится здесь именно так?

– Извините, принцесса Амелия, но я не умею смотреть на мир сквозь розовые очки и прекрасно понимаю, что подразумевает собой статус наложницы. К тому же император, в моем случае, скорее не мужчина мечты, а властный завоеватель, который напал на мою страну. Я к нему испытываю целую гамму чувств, но то, что это не любовь, восхищение или признательность – однозначно!

Я прикусила себе язык, чтобы не продолжать. По выражению лица Амелии поняла, что и так сболтнула лишнего! За такое меня могут и розгами выпороть… Язык – враг мой. Но, к счастью, Амелия через несколько секунд громко рассмеялась. До слез. Это сбросило напряжение, царившее между нами.

– А знаешь, ты мне нравишься! – отсмеявшись, сказала сестра повелителя. – Вокруг меня одни лишь лизоблюды, которые привыкли лить в уши сладкий сироп. А в людях я больше всего ценю честность. Поэтому скажи мне начистоту: что именно ты испытываешь к моему брату?

– Начистоту? Вы, конечно, можете меня казнить, или, как и моих сослуживцев к менталистам направить…, но, если начистоту: я ненавижу Вашего брата. Всей душой.

– За то, что он напал на твою страну?

– И за это тоже. Моя страна не единственная в списке его побед. К тому же о его жестокости уже слагаются легенды…