То ли кондиционер работал чересчур старательно или все-таки пробрал холодный взгляд, но я невольно передернула плечами.

– Что-то не так? – тут же отреагировал Вадим.

Porco cane2, от него ничего не укрывается

– Нет, все нормально, – поспешила ответить я. – Не вижу никаких проблем.

– Что же, отлично, – Вадим подвел итог под нашим разговором. – Вот только, знаете вы или нет, но у нас сейчас небольшая проблема. Ваша предшественница ушла и забрала все наброски, а сроки выхода коллекции уже горят. Подписаны договора на аренду рекламных площадок, разосланы приглашения на презентацию, договоренности с журналами… Да что я вам рассказываю, вы и сами все знаете, а эскизов нет даже в проекте. И если мы сорвем сроки, то получим кучу штрафов, неустоек и испорченную репутацию. Нам сейчас необходимы вся настойчивость, креативность и работоспособность, что у вас есть. Возможно придется работать до ночи и без выходных, чтобы все успеть в срок. Вы готовы на это?

Дела… Видимо, они в полной заднице. Интересно, почему Алиска мне ни слова не сказала?

– Еще не из таких ям вылезали, – протянула Вадиму руку, и он пожал.

– Вот вы где!

Мы одновременно обернулись и увидели влетевшую в переговорку Алиску.

– Молодец, что пришла! А я вот задержалась и все переживала, что не дождешься! – излишне громко и обеспокоенно восклицала подруга. – Хорошо, что вы встретились! Я смотрю, уже успели договориться? – ее взгляд задержался на наших все еще соединенных руках, и между оформленных по последней моде и аккуратно подкрашенных бровей пролегла тонкая морщинка.

Вадим сразу же отпустил мою ладонь и выразительно посмотрел на свои дорогие наручные часы. Стрелки уже перевалили за десять часов.

– Ой, Вадик, ну ты же знаешь эти пробки, – отмахнулась она холеной кистью. – Что уже успели обговорить? Вадик тебе рассказал, какая грандиозная рекламная компания у нас запланирована? Вот только рекламировать нечего! Пойдем, попьем кофе, и я тебе все расскажу! Умираю, хочу кофе.

– Можешь начинать умирать прямо сейчас, – раздался пронзительно-ледяной голос. – А Марине Сергеевне надо работать. У нас времени меньше, чем в обрез. После обеда я хочу собрать совещание и услышать концепцию будущей коллекции.

– Что, даже кофе попить нельзя, что ли? Она же не в рабство сюда продалась! – возмутилась Алиска больше невозможности потрындеть, чем лишению меня кофе.

– Кофе она может попить на рабочем месте и одновременно думать над коллекцией, чего твоя трескотня не позволит.

Алиска фыркнула, взмахнула алым шелковым шарфиком и вылетела за двери, а Вадим повернулся ко мне.

– Можете иди, – любезно разрешил он. – Я сам скажу кадрам, чтобы вас оформили и заказали пропуск. Сможете его забрать, когда будете уходить. Что же, удачи. Вы – наше спасение.

Мне показалось или его голос потеплел? Насколько же плохи у них дела?

– Марина! – окликнул он, когда я уже почти покинула переговорку, и добавил: – Сергеевна, вы же не знаете где ваш кабинет. Пойдемте, покажу, – и повел меня по коридору под удивленными взглядами коллег.

Видимо, нечасто директор самолично провожает сотрудников в кабинет.

Я решительно распахнула стеклянную дверь и прошла в просторный кабинет. Вот здесь мне и предстоит трудиться ближайшее, пока еще не определившееся время.

Осмотрелась.

Огромные тонированные окна занимали всю стену и открывали взгляду всю неугомонность вечно куда-то спешащего города. Люди и автомобили сновали неиссякаемым потоком, от ярких бликов рекламы рябило в глазах, и я нисколько не удивилось, что мои будущие, нет, уже настоящие коллеги предпочли расположиться спиной к этому красочному зрелищу.