Вот урод!

Конечно, чего не быть счастливым, ведь жизнь удалась!

Стоило только ему обратить на меня внимание, как прекрасное лицо перекосила сердитая гримаса. Бросив несколько слов друзьям, он поспешил ко мне. Приближается, за руку хватает и на улицу волочёт. От сторонних глаз и ушей подальше. Туда, где он может быть самим собой! Настоящим чудовищем и мразью.

— Что ты тут делаешь? — заорал он, отпихивая от себя. — Иди на работу! Нет желания с тобой общаться!

Устала бояться, а может, безысходная ситуация толкнула действовать смелее, что ещё может быть хуже? Что предпримет ещё? Снова изобьет? Пусть только попробует, в этот раз терпеть не намерена — настрочу заявление в полицию.

— Что тебе нужно? Вчера мало было, хочешь добавки? — предупреждающе шагает ко мне.

Стою неподвижно, будто скала, которую немыслимо сдвинуть с места.

— Меня уволили с работы!

— Поздравляю! И, что учудила?

— Ничего в том-то и дело, но пришла сюда не за этим. Меня интересует другой вопрос: как ты смог снять деньги с моего электронного счета? Куда ты их дел? Это ведь сбережения Артема.

Валерий мгновенно меняется в лице.

— Что ты несёшь? Я ничего не снимал. У тебя, видимо, паранойя прогрессирует. Со счёта деньги можешь снять только ты, предоставив свой паспорт! Наверняка сняла, а сейчас пытаешься обвинять меня! — супруг прыскает от злости, надвигается на меня и хватает за руку, — признавайся, куда дела деньги?

Сжимает кисть и причиняет невыносимую боль.

— Что, тварь, решила меня одурачить? — выплевывает жестокие слова.

— Отпусти, ты причиняешь мне боль!

— Это ещё не боль! Дома, — расплывается в кровожадной улыбке. — мы поговорим, — и глазами стреляет. — иначе! — рычит у самого уха.

— Нет, — стараюсь вырваться, острыми ноготками в мужские ладони впиваюсь, — мы ни о чем разговаривать не будем. Мы не вернёмся в твою квартиру.

— Правильно заметила, в мою, — по буквам произносит, язвительно так, аж мерзко становится. — Что собираетесь делать? С маленьким сыном на руках, куда пойдёшь? — Валера не мигающим взглядом смотрит в мои глаза.

Видимо, узрев в них опасение и замешательство, добавил:

— Правильно! Некуда вам идти.

— Да хоть куда, лишь бы подальше от тебя! — брыкаюсь, но толком пошевелиться не могу.

Мне не освободиться, мужчина в несколько раз сильнее.

— Серьёзно? Ты кое о чём забыла, — глаза щурит и ближе к себе притягивает, к груди своей прижимает и у самого уха шепчет. — это и мой сын! Могу забрать его у тебя! — кончиком языка от подбородка к губам ведёт. — Есть все основания лишить тебя законных прав на ребёнка, — поцеловать пытается. — Спишем на то, что ты глубоко — умственно отсталая, и суд останется на моей стороне! Доказательства предоставлю, к примеру, вот этот случай со снятием денег! Ты ведь сняла их, а строишь из себя наивную девку, хлопаешь глазками.

— Ты так не поступишь! — шепчу одними губами.

— Правильно, не поступлю, а знаешь почему? — взгляд не внушает ничего хорошего, глаза стального цвета режут без ножа. — Наталья беременна, она родит мне сына, а ты и твой слюнтяй, мне не нужны! Можете убираться к чертям!

— Ты только что говорил, что Артем твой сын! — ахаю, прикрывая рот рукой.

— Его не исправить, твоё влияние слишком велико! Он размазня! Мне не сын!

— Ну ты и тварь, Полянский, — собираю накопившуюся слюну во рту и сплёвываю в лицо никчёмного идиота, а лишь после осознаю, что натворила. Теперь точно живой и невредимой мне отсюда не уйти.

Физиономия Валерия исказилась, заиграли желваки на скулах, большие густые брови сошлись к переносью, а ладони сжались в кулаки. Стерев слюну с лица, мужчина отталкивает меня от себя, заносит руку вверх, чтобы ударить.