- Я? - возмутилась Уварова, но встретив предупреждающий, почти что угрожающий, взгляд, от которого у Лебедевой внутри вновь всё перевернулось, спорить не решилась.

Женщина, проворно подхватив Аню за локоток, повела её на кухню, где, усадив ту на стул, принялась бестолково ходить от шкафчика к шкафчику, громко цокая каблуками по полу. У Лебедевой же к этому моменту ноги слушаться перестали совсем, и она, пока шла от крыльца к кухне, запиналась чуть ли не на каждом шагу и постоянно оборачивалась, встречаясь с серьёзным взглядом Дмитрия, который продолжал разговаривать по телефону и смотрел ей вслед, а когда он оказался вне зоны её видимости, то коленки вовсе подкосились и, если бы не стул, оказавшийся случайным образом рядом, то точно на пол рухнула бы. И вроде никогда не была такой чувствительной барышней, старалась по жизни идти с трезвым умом и здравым рассудком, но сегодня нутром чувствовала, что вся эта ситуация, в которую ненароком попала, серьёзная, даже скорее, опасная, и трезвого ума хватало лишь на то, чтобы не начать лить слёзы, когда начался “отходняк”. Смотрела на Беллу, которая словно впервые свою кухню видела и не с первого раза смогла даже чашки найти, и мысленно уговаривала саму же себя успокоиться и, как выразился бы в данной ситуации дедушка, отставить панику.

Получалось с переменным успехом. Сидела всё так же в пуховике, несмотря на отопление в доме, и тряслась то ли от того, что замёрзла сильно, находясь долгое время на балконе, то ли потому что организм так на стресс реагировал. Уварова на неё внимания не обращала, лишь только после того, как спустя какое-то время буквально сунула ей пузатую кружку с горячим чаем в ладони, задумчиво проговорила, нахмурив брови:

- Дима, будто чувствовал, что здесь что-то происходит, когда меня с концерта домой сорвал…

А после всё внезапно закрутилось и завертелось. В доме появились незнакомые люди, полиция, а окна разукрасились разноцветными всполохами от мигалки, что мерцала на полицейской машине. Ей задавали вопросы, просили с точностью вспомнить, что именно несколько часов назад произошло и расписаться в различных документах. За всей этой суматохой Аня даже не сразу заметила Дмитрия за спиной, который стоял, сложив руки на груди, подобно стене, невозмутимый и спокойный, молча наблюдая за происходящим и за ней, в частности. А когда её спросили, кем она Дмитрию Александровичу Лебедеву (они всё-таки оказались тёзками по фамилии) приходится, и девушка вполне искренне ответила, что никем, то сотрудник, опрашивающий её, посмотрел с явным сомнением во взгляде, но комментировать под тяжёлым взором “Пупсика” не решился.

И только спустя несколько часов, после того как все процедуры были соблюдены, а понимания ситуации у Ани, как не было, так и не возникло, её, наконец, отпустили домой. Но на своей машине ей ехать не разрешили, Лебедев командирским тоном заявил, что отвезёт сам, а её автомобиль поедет следом, только за рулём будет один из его людей.

- Рыжая, ты на ногах не стоишь, поэтому не спорь даже.

10. 10

А она и не собиралась. Чувствовала себя так, будто по ней каток проехался туда-обратно несколько раз, поэтому лишь кивнула благодарно, когда мужчина перед ней пассажирскую дверь распахнул.

Ехали молча. Каждый думал о своём. Аня, откинувшись на спинку кресла, полуоткрытыми глазами следила за огнями, мелькающими за окном, а Дима внимательно смотрел на дорогу, изредка бросая на свою неожиданную спасительницу задумчивые взгляды. Лебедева их чувствовала, но реагировать не собиралась. По крайней мере, сегодня.