Но дому эта шутка не понравилась.

Свет померк, словно в погожий день коварный ветерок пригнал чёрные тучи и собрал все над нашими головами.

– Немедленно извинись перед домом! – потребовала я.

– Приношу свои самые искренние извинения. Это была шутка. Я зельевар и отравительница по профилю, не могу долго находиться вдали от любимых колб и котелков. Если вы найдёте в себе великодушие и простите мою страстную увлечённость предметом беседы… – завела Мира великосветский разговор так испуганно и нервно, что дом, кажется, простил её, не дослушав, а дальше и вовсе раскатал ей узкую ковровую дорожку тёмно-зелёного цвета, словно приглашая следовать за бесконечным рулоном.

Я, разумеется, пошла за подругой. Дом оказался не просто большим. Огромным!

Мы шли и шли, спускались по лестницам, ныряли во влажные, поросшие тёмной зеленью гроты, пока не попали в огромное светлое помещение, стены которого были полностью заставлены шкафами и комодами из неизвестного материала. Потолок светился перламутром, а полы были сделаны из серого гранита, усеянного воронками взрывов.

– Это что же за опыты здесь проводили? – Я определённо чувствую себя здесь не в своей тарелке. Мы на глубине. На большой глубине! Если что случится, нас никто не спасёт.

– Не знаю, но ты посмотри на эти колбы! Какие необычные! – с придыханием произнесла Мира.

Словно зачарованная она ходила по лаборатории и открывала шкафчики, лари, коробочки. Медленно-медленно, будто не веря своему счастью. А когда открыла шкаф, доверху набитый книгами, и вовсе взвизгнула так, что у меня от ужаса едва не остановилось сердце.

Я из любопытства тоже прогулялась по помещению, но святости места не почувствовала и вообще хотела поскорее отсюда уйти. Однако Мира уже сидела в кресле морской ведьмы и увлечённо читала драгоценный талмуд.

– Мира, – позвала я. – Мира, нам пора идти. Нужно подготовить всё к приезду невест.

– Да-да, – отмахнулась от меня подруга. Даже не уверена, что она поняла смысл моих слов.

– Мира, тебе пора возвращаться к эксперименту в лабораторию Ульса, – напомнила я немного ехидно. Взгляда от лица взбудораженного зельевара не отрывала. Обожаю, когда она выглядит столь увлечённо, ведь Мира – образец спокойствия и настолько оживляется очень редко.

– Угу.

– Мира, ау! Приём! – повысила я голос.

И это возымело эффект. Мира подняла на меня осоловелый взгляд, потрясла головой, а затем уставилась, но всё равно непонимающе – мол, чего я, жестокая и противная, хочу от неё, когда она так занята.

– Я останусь здесь. Попроси, пожалуйста, домик, чтобы он организовал мне тут спальное место. Что угодно сойдёт – хоть кресло побольше.

– Мира, ты можешь спускаться сюда по своему желанию. Живи в доме!

– Эти книги нельзя выносить за пределы лаборатории, она так зачарована. А ты видела, сколько их? Как думаешь, мы можем сказать, что я заболела, потому не буду являться на светские мероприятия?

В голосе подруги звучало столько надежды, что я просто не смогла её разочаровать.

– Скажу, что дом взял тебя в заложники и не отпускает, пока ты ему не сваришь специальное зелье, восстанавливающее гранит и мрамор, – придумала я. И тут же громко и чётко проговорила: – Уважаемый домик, это только упрочит твою репутацию. Это такой хитрый стратегический приём.

Перламутровый потолок моргнул магическим освещением, подтверждая договорённость. Как я поняла, главное здесь – соблюдать некоторые правила. Надеюсь, успею в них разобраться до того, как кто-то успеет вляпаться по самое не хочу.

Кто бы мог подумать, что мне доверят жизни и здоровье двух десятков самых именитых девиц подводного мира! Килг явно издевается над своими противниками. И Ульс ему не уступает. Это ведь он попросил меня вести себя так, чтобы всем кругом было страшно от моего энтузиазма! И сам же избавился от меня, когда я выполнила его просьбу!