Когда не надо было ни от чего выздоравливать, потому что все, что ей было нужно, – болеутоляющее действие мазей и мамы.

Когда нежные мамины руки мазали ее хрупкое и слабое тело, даря спокойствие, которого Ада с тех пор не испытывала.

Мамы и мази – одно и то же.

Пока не повзрослеешь.

В том-то и трагедия: все, что мы чувствовали в детстве, потом уже не испытать.

Фруктовые леденцы, которые она сосала в восемь лет, – совсем не похожи на сегодняшние, хотя представитель фирмы всякий раз клянется, что с тех пор их рецепт не изменился.

Изменилась Ада. Она привыкла к жизни. Оттого ей и плохо.

Дело в том, что, как она говорит, разум и опыт ослабляют силу и полноту детских переживаний.

В детстве ты не сталкиваешься с бюрократическими кознями времени и с медленным течением жизни.

У детей мир похож на интересное кино.

Режиссеры вряд ли догадываются, что кино – и это тоже. Кино – мир глазами ребенка.

Значит, работа в аптеке – не только воплощение детской мечты работать в аптеке.

Это разочарование. Как и все остальное.

По утрам, лежа в постели, прежде чем окончательно проснуться, Ада Бакко перечисляет в уме все разочарования в своей жизни.

Вот они.

В девятнадцать лет она была разочарована, когда прошла вместе с друзьями тест и обнаружила, что у нее очень высокий IQ.

Будучи умной, она сразу поняла, что этот дар принесет ей одни беды и огорчения. Так оно и случилось.

Год спустя жизнь подтвердила ее догадку.

Джачинто, сын богачей, будущий нотариус, бросил ее, потому что он якобы ее не достоин.

Она-то полагала, что ловко скрывает свое очевидное превосходство.

Но даже ее молчание красноречиво говорило: между ней и женихом огромная разница.

От собственного ума не сбежать. Это ловушка.

Аду ничуть не утешило, что Джачинто – как она узнала много лет спустя – не пошел по стопам отца и не стал нотариусом, а умер от передозировки в своем “порше”, на стоянке у автострады по пути в Геную.

На соседнем сиденье нашли рекламу проигрывателя hi-fi.

Радужная перспектива, но она его не спасла.

Ада разочарована закатами.

Разочарована матерью. Той, которая оживлялась только когда собиралась отлучиться. Исчезнуть неизвестно куда.

“Где ты была?” – робко спрашивал отец Ады.

Мать отвечала долгим молчанием.

Когда любовь бьется головой о стенку, дойдешь до сумасшедшего дома.

Ада осталась разочарована однообразием итальянской поп-музыки и пошлыми трюками гитаристов, которые завершают все песни одинаково, пытаясь завести танцплощадку и убивая всякую надежду на оригинальность.

Она осталась разочарована сексом с Маурицио – воздыхателем, ростом и напористостью напоминающим Наполеона.

Только в отличие от Наполеона у Маурицио в постели не было никакой стратегии.

Им двигал один животный инстинкт. А у инстинкта, как известно, есть большой недостаток: он быстро угасает.

Она осталась разочарована зоопарком, цирком и школой в дождливые дни.

Точнее, тем, что в зоопарке, цирке и школе пол посыпают опилками.

Она осталась разочарована книгами Камиллери и фильмом “Шестое чувство”, поскольку уже на шестнадцатой минуте поняла: Брюс Уиллис – мертвец.

Такие фильмы противопоказаны людям с высоким IQ.

Она осталась разочарована тремя четвертями тех лекарств, которые ежедневно продает у себя в аптеке.

Она упорно считает, что мир движется вперед благодаря неписаному договору между людьми: суть его в том, что все над всеми издеваются, каждый в рамках своей профессии.

Она пришла к выводу: профессионализм – искусство обманывать ближних.

Впрочем, фокусники из телевизора Сильван и Тони Бинарелли тоже профессионалы.