— Привет, — бросил он и кивком указал мне на смежный диван, предлагая тем самым присесть. Что я и сделала — устроилась с удобством, проверяя пятой точкой мягкость подушек, немного поелозив, и сняла куртку. Не зная, куда ее пристроить, я просто бросила верхнюю одежду по соседству.

   Спасский бегло взглянул на мои открытые плечи, потом махнул взглядом грудь. Едва заметно усмехнувшись, он подметил:
  
— Сегодня ты выглядишь получше.

   Я не стала причислять его слова к комплименту. Сомнительно и язвительно. И вместо слов благодарности заявила:
  
— Ужасное место.

   Даниил громко фыркнул, посмотрел направо, где было длинное витражное окно, открывавшее вид на первый этаж, сузил глаза, словно к чему-то присматриваясь и, на удивление, промолчал. Мне даже на секунду показалось, что он со мной согласен.

   Вернувшись взглядом ко мне, Спасский широко улыбнулся, а затем потянулся за двумя налитыми пузатыми бокалами и, протягивая мне один, сказал:

  — Ну что, Виктория Владимировна, поздравляю тебя.

  — С чем? — нахмурилась я, машинально принимая бокал. 

  — С тем, чем и ты можешь меня поздравить, — он хмыкнул и, глотнув напитка, достал из нагрудного кармана своей белоснежной рубашки лист бумаги, который тут же передал мне. 

  Я отставила бокал и, развернув бумагу, принялась бегать глазами по написанному.

  Дело такое-то, номер анализа, локусы какие-то, размеры аллелей, много цифр в двух столбцах... Я опустила взгляд в самый конец листка и прочитала, шевеля губами:

  — Исходя из результатов исследования, полученных путем анализа перечисленных локусов ДНК, вероятность того, что он/они являются дедушкой/бабушкой составляет 99, 98%%...

  Ну вот и все... 

  Я прикрыла глаза, мысленно считая до десяти. Надо успокоить сердце, а то его ритм заметно ускорился.

  — Это копия, можешь оставить ее себе, — произнес уже точно дедушка Артема. Я подняла веки, медленно. Казалось, тусклый свет слепил их, а затем потерла переносицу и тихо спросила:

  — И что вы собираетесь дальше делать?

  — Прекрати мне выкать, — гаркнул он так громко, что я чуть не подпрыгнула на месте.

  — Не могу, меня воспитали так: обращаться к людям старше меня на вы, — не удержавшись, съязвила я в ответ.

  — Ой, не намного я тебя старше. Года на четыре? — поинтересовался он с наглой улыбочкой. Пусть и на секунду, но сомнение закралось. Он считает что мне тридцать четыре? Неужели я выгляжу настолько? Неправда! Он просто издевается. Я метнула в Спасского взгляд, полный злости, и он не остался незамеченным. — Ух ты, какой взгляд... Ладно-ладно, пошутил я. Знаю, сколько тебе лет. Наводил справки: кто, где, когда и с кем. Надо же было знать, с кем я имею дело. У кого живёт и кем воспитывается мой потенциальный внук, - он кивнул на нетронутый мною бокал, который стоял рядом на краю стола, но я качнула головой. — Как хочешь, — недовольно хмыкнул Спасский, отпил из своего бокала и произнес: — А о том, что я собираюсь делать дальше, я тебе ещё при первой нашей встречи сказал — хочу забрать мальчика к себе.

   Колючий, ледяной мороз пробежал по спине. И тому виной последняя фраза Спасского, которую он произнес так, словно не сомневался, что так оно и будет...

  Черта с два! Не отдам, не позволю! Буду бороться.

   А ещё я подметила кое-что — слово, цепляющее, Даниил ни разу не назвал своего внука по имени, ограничиваясь словом, определявшим половую принадлежность ребенка.
 
 — Почему вы не называете Артема по имени? — поинтересовалась я. Спасский нахмурился, делая вид, что не понимает. Ничего, я уточнила: — Вашего внука. Вы все время говорите: мальчик.