Слухи родились не на пустом месте. Ни с кем другим руководство на места преступлений и задержания не ездит, но я смирилась. Спокойствие мамы важнее.

Один из заместителей начальника Управления Следственного Комитета нашего региона – самый ответственный за честь и доблесть мундира, начинает задвигать речь. Говорит очень долго и нудно, хоть и по делу.

– Обязанность оберегать честь и достоинство офицерского звания лежит на каждом из вас…

– Одни накосячат, а долбить будут всех,– со стенаниями произносит Настя.

Произошла неприятная ситуация.

Двоих патрульных ночью отправили проверить остановку по вызову. Женщина пожаловалась, что гуляла по набережной в компании маленькой внучки, и они наткнулись на парочку совокупляющихся молодых людей.

Как уж так вышло, непонятно, но закончилось всё тем, что девчонка – та самая, что с молодым человеком весело проводила время, – подала заявление на патрульных. Причина – изнасилование.

Казалось бы – долбить должны смежную структуру, но один из парней оказался сыном начальника одного из отделов следственного комитета.

Такие темы у нас очень долго перекатывают. Уже предвкушаю, несколько месяцев исправительных работ.

Несоблюдение этических норм карается в верхней степени строго.

«Интересно, если кто-то узнает, что я спала с родным – хоть и по документам – братом, что со мной будет?!»

Последние месяцы я во всех красках представляю всеобщее порицание. Извожу себя, но поделать ничего не могу.

И поверьте, осуждать меня за это трудно. Когда всю жизнь к чему-то стремишься, и на горизонте появляется действительно стоящий шанс, страшно бездарно его упустить.

Ежесекундно в голове закручивается вихрь мыслей, я пытаюсь найти решение, как сделать всем хорошо, никого не обидев и ничего не потеряв, но его нет. Непременно нужно чем-то жертвовать.

Мужчина на сцене начинает подробно перечислять все качества, которыми должен обладать истинный офицер.

Невольно меня цепляет «порядочность», словно крючок. Очень больно.

– А ещё взятки не брать, – хмыкает Васильева.

Вот уж кому тяжело держать язык за зубами.

После нагоняй-совещания уйти не успеваю. Спирин, обернувшись, взглядом дает мне знак, мол, задержись.

– Через час зайди в мой кабинет, – произносит он на ходу, направляясь к выходу. – Обсудим с тобой собранные материалы.

Перед тем, как отправиться к себе и заняться работой, мы с Настей покупаем по стаканчику кофе. Недавно у нас установили новые кофемашины и напиток стал приличнее. Раньше невозможно было пить.

Кислый кофе – попробуй умудрись такой сделать.

– Скоро нас чипируют и будут отслеживать каждый шаг, – мрачно шутит коллега. – Не наши пацаны накосячили. Зачем это распятие сейчас было? – указывает вверх ладонью. – Мало ли кто где резвился. Там видео в чат слили, ты видела? С девкой этой.

Отрицательно качаю головой.

– Шаболда она конченная. С тем пацаном в клубе познакомилась за сорок минут до соития. Наши камеры видеонаблюдения все подняли. Понимаешь, да? Любительница, мать её, острых ощущений! Вкурила, что лучше с двумя, чем с одним. Я только одного не пойму, на кой хрен она им? Ты её видела? Лет девятнадцать, а шкура потасканная? – говорит так эмоционально, что мне приходится оглянуться.

Вроде никто не обратил внимания на возглас.

– Тише ты, – шиплю на неё.

– Марьян, ты очнись! Тут все со мной согласны. Сейчас служебные проверки посыпятся, как из рога изобилия. Успевай только карман шире держать, или ещё чего…

Васильева замолкает, так резко остановившись на пороге нашего кабинета, что я за малым успеваю её обойти и не ударить в спину.