Эти новые корабли при своём прогрессивном парусном оснащении вёсел имели немного и очень уж стремительным ходом на вёслах похвастать не могли, поэтому они и поодиночке не плавали, а старались кучковаться с себе подобными в составе караванов. Парочка, которым оказалось по пути с нашим, присоединилась к нам, а ещё через какое-то время нам встретилась и карфагенская военная трирема, которую нетрудно было узнать по стилизованной конской голове на носу, фигуре коня с пальмой на большом парусе и финикийским полумесяцам на верхушках мачт. Разминувшись с ней на встречных курсах, сопровождавшая нас римская трирема обменялась с этой карфагенской приветственными сигналами и отвалила в сторону моря, передавая ей охранные функции. Каким бы куцым ни был тот бутафорский суверенитет, что был оставлен Римом Карфагену после Второй Пунической, Рим его, похоже, скрупулёзно соблюдал.

Позажиточнее стали выглядеть и прибрежные финикийские города. После того преподанного мне Турмсом политико-экономического ликбеза я уже и сам сообразил, в чём тут дело. Тут сказывалась близость к Карфагену с его пересечением торговых путей. В период своего господства Карфаген прессовал меньших собратьев, разоряя налогами и ограничивая в торговле, но теперь-то они от него не зависят и пользуются поэтому всеми преимуществами оживлённого места. Затмить Карфаген они не в силах – мегаполис есть мегаполис, и деньги имеют свойство тянуться к деньгам, но для окрестных совсем уж захолустных городишек они сами играют где-то в чём-то аналогичную роль и в целом остаются в выигрыше. А имея деньги, имеют и войско получше, вдобавок, в отличие от Карфагена, не ограничены Римом в праве ведения своих местечковых малых войн, так что отдельным нумидийским родам обижать их небезопасно. Масинисса, пожалуй, справился бы с ними легко, но все они теперь считаются римскими союзниками, и это ограждает их от алчности нумидийского соседа. Есть теперь у каждого из этих городов и собственный, ранее запрещённый Карфагеном, военный флот. Не квинкеремы у них, конечно, и даже не триремы, для этих небольших и не особенно богатых городов слишком дорогие, но вполне себе приличные добротные биремы. Да и среди частных посудин хоть и преобладали всё ещё гаулы старого типа, начали попадаться даже шикарные прогулочные. Видно, что есть кому их заказывать кораблестроителям.

Местечковых олигархов эти роскошные посудины или уже карфагенских – не знаю и как-то не заинтересовался. Для нас важнее другое – то, что пиратов в этих водах уже, по всей видимости, не очень-то и боятся. Да и чего бояться – под такой-то охраной! Оживлённее выглядели и порты этих более близких к Карфагену городов – больше в них площадь акватории, больше кораблей, больше товаров, больше занятых работой с ними людей. И конечно, гораздо разнообразнее предлагаемый ассортимент на рынках.

Этот момент меня слегка озадачил. Ведь если до Карфагена уже рукой подать, почему торговцы не стремятся все туда?

– Торговые пошлины, – пояснил Турмс. – В маленьких городках они ниже, чем в Карфагене. Не намного, и для крупного купца важнее большой рынок с широким выбором товаров, но для мелкого торгаша, считающего каждый шекель в своём кошельке – важнее возможность не переплачивать лишнее портовой таможне.

– А если Карфаген снизит свои торговые пошлины?

– Тогда и часть этих будет торговать там. Но Карфаген не снизит. Зачем? Ведь тогда снизят и здесь, и в казну всех городов денег будет поступать меньше. Какой город от этого выиграет? Все давно договорились меж собой, какие пошлины кому брать, и всех это устраивает. Тут как бы об увеличении эти грабители не начали договариваться…