Я пытаюсь смотреть себе под ноги, чтобы не видеть в зеркалах, которые окружают нас со всех сторон, отражение Стаса. Но я кожей чувствую на себе его изучающий пристальный взгляд.

А потом прикосновение теплых пальцев к своей руке.

— Не лапай меня, — довольно грубо цежу я, отодвигаясь чуть подальше. По закону подлости в лифт никто, кроме нас, не зашел, хотя раньше целая толпа заходила за раз. — До тебя не доходит смысл моих слов? Может, на другом языке сказать?

Я смотрю на него в упор. Эти темные глаза, брови... Его полные губы. Усталое лицо, взгляд... А еще отросшая щетина.

Настолько любимый мужчина... Пусть я считала его родным... После той ночи. А сейчас совсем другой. Чужой!

— Ирин, — хрипотца в его голосе вибрацией проходится по грудной клетке, вышибает весь воздух из легких одним взмахом. Я, затаив дыхание, жду, когда же створки разойдутся. Ведь мы уже на первом этаже. — Подожди.

Он тянется, нажимает на кнопку, и лифт резко останавливается.

— Да что ты делаешь?! — почти рычу. — Боже, как ты меня бесишь!

Я чувствую себя настоящей истеричкой. Всегда была адекватной девушкой, но сейчас обида, боль и разочарование в этом человеке обрушиваются на меня, и я застреваю под их тяжестью. Пытаюсь выкарабкаться и хоть как-то защитить себя. Но получается у меня, честно говоря, так себе.

— Послушай меня.

Телефон Аверина звонит. Он отвлекается на секунду, достает мобильный. Стас настолько близко стоит ко мне, что я отчетливо могу увидеть имя звонящего. Марина.

Нервно усмехнувшись, я отворачиваюсь и начинаю смеяться. Это истерический смех, никак иначе. Потому что повода вот так хохотать нет.

— Ирин, — Стас сжимает мой локоть, тянет на себя. Между нами остаются мизерные сантиметры. — Все не совсем так, как кажется со стороны. Поверь мне. Сейчас я должен уехать по делам. Ночью, если не будешь спать, я позвоню тебе. Приеду к тебе, и мы сядем с тобой и серьезно поговорим.

— Ты считаешь меня идиоткой? Дела, говоришь? Дела с той самой Мариной, да? Да мне все равно! Катись, куда хочешь, но не лезь ко мне! Я просто мечтаю, чтобы прошли долбанные две недели как можно скорее. Недели, которые я вынужденно должна отработать только потому, что ты заставляешь! Принципиально! Тебе нравится меня унижать перед своей бабой, да? Ой, прости. Перед своей невестой, хотела сказать!

— Мне вообще весь этот расклад не нравится, — выдыхает Стас. Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. — Я не врал тебе той ночью. Каждое мое слово было искренним. Ир, не могу я тебя отпустить. Прости, что тебе приходится все это терпеть. Но так надо.

— Так надо... Только потому, что тебе так надо, я вынуждена терпеть твою высокомерную невесту. Только потому, что тебе так надо, я должна подчиняться тебе еще полмесяца. Только потому, что тебе так надо, я должна умирать каждый долбанный день! Да кто ты такой, чтобы я...

Я резко замолкаю, вспомнив наш разговор с Надеждой Станиславовной.

Воздух будто испаряется. Втягиваю носом кислород, чтобы унять дрожь своего тела, но у меня ничего не получается. Эмоции душат, боль разрывает грудную клетку. Хочется ударить Стаса за его ложные обещания, которые он дал мне той ночью. Может, таким образом хотя бы чуточку остыну. Да только рука не поднимается...

— Ирин, — он обхватывает мой затылок. — Все скоро закончится. Вот как раз дай мне пару недель. Поверь, все будет замечательно. Я тебе обещаю. Но мне нужно время.

— Ты мне и той ночью много чего обещал, — напоминаю я. — Но все слова в трубу. Ты настолько мне не доверяешь, что даже не пытаешься объяснить, зачем ты все это делаешь. Видимо, твоя Марина тебе очень дорога. Ну что же я могу поделать? Буду жить дальше. Перейду в корпус Эдуарда и не буду тебя видеть. Возможно, быстрее забуду.