«Что?!», – подняла рабыня потрясённый взгляд. 

Запретил гофмейстеру к ней прикасаться?! – не могла она поверить услышанному, пока правитель мира смотрел лишь на Иштар, словно никого другого в комнате просто не существовало.

Ктара вновь заскользила взглядом по могучей широкоплечей фигуре. Она не могла это контролировать. На Него хотелось смотреть. Снова и снова. Впитывать каждую деталь. Наслаждаться увиденным.

Чёрная шёлковая рубашка была застёгнута лишь до груди, из-под которой выглядывала татуировка, уходящая на шею, где нервной дрожью билась сонная артерия.

Казалось, Мега едва сдерживается, чтобы…

«Чтобы что?», – недоумевала отработанная, глядя на то, с каким бешенством он смотрит на Иштар.

– Когда и с кем я себя мараю, – медленно заговорил правитель мира, – не твоего ума дело, – закончил он, вынудив рты и глаза присутствующих потрясённо распахнуться. – А посмеешь ещё хоть раз портить принадлежавшую мне собственность – я тебя на полоски порежу и скормлю одичавшим, поняла?

– Это моя рабыня, – истерично взгвизнула «принцесса», задетая до глубины души и пытаясь хоть как-то оправдаться.

Сильнейший из живущих усмехнулся.

– Здесь, – начал он с настораживающим спокойствием и расстановкой, – в моём доме, и во всём чёртовом мире, в котором каждый из вас живёт и дышит. Всё – моё. Желаешь оспорить? – выпустил царь двуликих когти, зловеще и одновременно насмешливо улыбаясь.

Иштар испуганно отступила, роняя кнут.

– Жаль, – произнёс правитель мира, развернулся и ушёл.

Униженная Иштар, пришедшая в себя раньше всех, схватила банку соли и высыпала её на обнажённую исполосованную спину отработанной.

– Не смей смывать до вечера! – зло выплюнула она и выскочила из кухни через дверь, ведущую в сад.

Ктара медленно поднялась на затёкшие ноги. Соль осыпалась с неё, вместе с повреждённой одеждой, которую ей пришлось придерживать, чтобы не остаться нагишом.

– Простите, – смущённо пролепетала она, глядя на соль у ног, добавившую черновым работы. – Я переоденусь и всё приберу. Я сейчас. Я скоро, – поспешила она покинуть комнату через дверь, в которой скрылся Мега. Чувствуя себя виноватой из-за добавившейся грязи на кухне и всё ещё не в силах переварить и принять остальное.

Ктара не сделала и десяти шагов, когда наткнулась в коридоре на царя двуликих, тяжело опиравшегося  рукой о стену. Она замерла в ужасе, отчаянно надеясь остаться незамеченной.

Тщетно.

Аргайл медленно повернул голову, зарычал и двинулся на отработанную.

Она прижалась к стене, уткнувшись в неё лицом и закрывая голову руками – привычка, выработанная десятилетиями рабства.

Тяжёлая львиная лапа упала на стену по правую сторону от неё и вспорола штукатурку, как подушку с перьями.

Рабыня сильнее вжала голову в плечи, готовясь к смерти и…

Почувствовала тёплый огромный язык на спине, бережно и аккуратно слизывающий с неё кровь и соль.

Ктара опешила. Не могла поверить…

Мозг лихорадочно пытался найти объяснения, видя пока лишь одно: она сходит с ума. Одно из сотрясений явно не прошло бесследно и сознание, возвращая долг, играет с ней злую шутку.

«Как понять, где реальность, а где иллюзия?», – испуганно и совершенно растерянно думала она, осматривая пустой коридор.

*

Переодеваясь, отработанная не могла не заметить, что грубая ткань новой робы, которая легла на спину, не причинила адскую боль, которую должна была. Не ощущала Ктара и разъедающее жжение соли. Больше беспокоили бока, руки и ноги – куда кнут попадал, случайно задевая.

Рабыня не знала, что думать.

«Неужели встреча в коридоре была на самом деле?».