И вот мы танцуем. Он высокий и, бесспорно, крепкий. Весь твёрдый, здоровьем светится, мужской силой.

Каждый раз, когда наклоняется что-то сказать, дышит мне на ухо, отчего волоски на коже дыбом становятся. Это непроизвольно — я сама не хочу и не собираюсь.

Понимаю, что пьяная, не стоит. Но так приятно, что даю себе ещё минуту. Потом зачем-то ещё одну. И ещё. Не хочу отрываться.

Даже после того как поцеловать меня попытался — не хочу. Говорю же, хам! Я ему губу прикусила, чтобы остыл. Он в ответ лизнул её и крепче меня обнял.

К концу длинной песни я согреваюсь окончательно.

— Музыка закончилась, — сообщаю ему, а то не заметил.

Она и правда закончилась, но мы всё стоим в обнимку.

Дэн не реагирует. Я ладонями в его грудь упираюсь и отталкиваю. Он поддаётся, отпускает меня. Из-за этого снова зябко становится, аж поёжиться хочется.

— У тебя нет чего-то накинуть? Ты замёрзла, — подсказывает он блестящую идею.

Нашёлся заботливый папочка.

— Типа болеро? — кричу ему на ухо.

— Ага, — отвечает.

О боже. Я закатываю глаза, но он этого не видит. Языком слегка мочки моей касается и тут же делает шаг назад. Я поражённо качаю головой — облапал, ещё и облизал.

— Пошли, угощу у бара чем-нибудь.

— Спасибо за танец, но на этом всё, — говорю ему громко.

— Ага, — отвечает Дэн.

Понимаю, к чему он ведёт. Но я не хочу. Не готова, да и вообще, секс с незнакомцем — это не моё. Но этот запах... до чего приятно его вдыхать! Андрюш, как же так-то... Я с трудом отстраняюсь и направляюсь к своим.

Дэн следует за мной по пятам, чем вновь пугает.

Подружки близко, надо добраться до них, они защитят. Алёнка — профессионал в отшиваниях: её Гриша непростой человек, к тому же ревнивый до предела. Она не просто отказывает мужчинам — она в этот момент борется за выживание.

Лишь бы не упасть на лестнице! В начале вечера, будучи трезвой, я взлетела по ступенькам и не заметила их. Сейчас же считаю.

На двенадцатой меня кто-то толкает, и я делаю именно то, чего опасалась, — оступаюсь! Шагаю назад и тут же упираюсь спиной в его грудь. Парня этого.

Он, к счастью, не смеётся, никак не комментирует мой позор — просто ловит, а потом слегка подталкивает вперёд. Продолжает идти следом.

Едва ступив на второй ярус, я тут же направляюсь к подружкам. Но хам хватает меня за руку. Крепко. Я дёргаюсь, он не отпускает. Приходится повернуться. Ей-богу, так бы и влепила ему пощёчину за наглость!

— Слушай, у нас девичник, подруга разводится, — говорю ему. — Мы хотим провести этот вечер втроём. Пожалуйста, я не хочу проблем.

— Понял. — Его глаза грустнеют.

Почему-то это кажется милым. Я не привыкла к мужчинам, которые открыто проявляют эмоции.

— Тогда потанцуем чуть позже? Я это, поблизости буду, — кивает он на свой столик. А потом улыбается одним уголком губ. Как-то криво и одновременно с этим забавно. У него ясные глаза, практически трезвые. И руку мою он отпустил сразу же, как только я повернулась.

Иррационально, но страха перед ним я не чувствую.

— Возможно, — отвечаю уклончиво. Отстраняюсь и иду к своим.

— Вау! Рассказывай! Кто он? Как зовут? Вы целовались? — нетерпеливо атакует вопросами Наташа.

Алёна тоже придвигается ближе.

— Девочки, вы совсем, что ли? — бурчу я недовольно.

Вижу разочарование на их лицах и усмехаюсь. Ожидали горяченьких подробностей? Серьёзно?

— Потанцевали разок. У него туалетная вода, как у Андрея, я что-то смутилась. Но на этом всё. Больше между ним и Андреем нет ничего общего.

— И слава богу, — вклинивается Алёна.

— Совсем не понравился? — спрашивает Наташа. Она выглядит расстроенной.