— Неа. — Видимо, волшебный кофе от незнакомца нейтрализовал действие выпитых за вечер коктейлей. А может, хороший секс?! Не знаю, но голова действительно не болела.

— Какого числа суд? — спросила мама.

— Двадцать первого.

— Да уж, Костя... — вздохнула мама. — Не ожидала я от него такого. Устроил нам кавардак.

— Я сама виновата, — горько усмехнулась я.

— Ты-то в чем виновата?

— Ну как. Постоянно пропадала то на работе, то на сторонних заказах. Вечно уставшая, вечно недовольная фригидная жена. Кому с такой сладко бы жилось?

— Не смей себя обвинять, — сторого возразила мама. — Виновата ты только в одном.

— В чем?

— Что не дала ему хорошего пинка под зад и тешила его депрессию. Надо было уже тогда, когда он полностью поправился, выгонять его из дома на работу.

— Надо, но что теперь толку говорить об этом, — вздохнула я и допила остатки кофе. — Надо мне работу искать и квартиру.

— Сдалась тебе эта квартира, — махнула рукой мама. — Живите у нас.

— Нет, мам. С Викой тебе, конечно, придётся мне помогать больше прежнего, но жить мы с дочкой будем отдельно. Вы уже привыкли сами по себе, да и я...

— Да и тебе нужно будет личную жизнь налаживать, — закончила за меня мама.

Я промолчала, но личная жизнь — это то, что волновало меня в последнюю очередь. Хватит с меня бывшего мужа.

_____

Дорогие читатели! Если вам нравится история, не забывайте делиться впечатлениями в комментариях!

10. Глава 10

С Костей нас развели через два месяца после обращения в суд. Это были самые сложные два месяца в моей жизни, хотя две недели до того, как мы обратились в надлежащую инстанцию, вообще стали адом.

После ссоры в квартире Кости прошло два дня, и он позвонил мне сам.

— Лада, давай решать что-то с разводом, — не поздоровавшись начал он. — Не будем тянуть кота за хвост.

— Давай, — согласилась я. — Пойдём завтра к нотариусу, обсудим все детали относительно опекунства над Викой, и все. Дочка останется со мной, — отчеканила я.

— Я и не претендую. Ты мать, — небрежно бросил он. — А что будем делать с имуществом?

— В смысле? — ошарашенно произнесла я.

— Ну, ты же знаешь, что по закону все совместно нажитое делится между супругами. У нас есть участок земли с недостроенный домом в хорошем коттеджном посёлке, общий счёт в банке и дорогая машина.

— Подожди! — прервала его я. Сердце нервно дергалось в груди. — Ты забрал себе квартиру. Тебе этого мало?

— Квартира априори была моя, — раздраженно, как для тупой, повторил Костик, — так что я у тебя ничего не забирал. Я предлагаю продать участок, деньги с него я заберу себе. Ты можешь оставить тачку, а деньги со счёта разделим пополам.

— Ты совсем охренел! — не выдержав, закричала я.

— Выбирай слова.

— Ты практически выбросил нас с Викой на улицу, а теперь ещё претендуешь и на большую часть того, что я заработала. Я! А ты туда и копейки не вложил.

— Я достаточно обеспечивал тебя в первые годы брака, — грубо отрезал Костя. — Да ты вся золотом была увешана с головы до пят.

— Кость, ты вообще мужик? — пыталась достучаться до него я.

— Если ты согласна, пойдём к нотариусу, — проигнорировав мою последнюю реплику, сказал он.

— Я не согласна. Пойдём в суд, пусть там делят наше совместно нажитое.

Я бросила трубку. Как же противно мне было, до тошноты. Я старались сдержать подступившие слезы. Не хотелось плакать при родителях. Хорошо хоть Вика была в саду, но мама с кухни наверняка слышала мои крики.

На следующий день ни к какому нотариусу мы не пошли, конечно же. Я не собиралась довольствоваться машиной в то время, как Костик захапает себе сумму в несколько миллионов за землю. Да я спала и видела, как мы будем жить в собственном доме в одном из лучших современных посёлков. Я вложила туда столько денег, что мне теперь работать и работать, чтобы собрать столько же. Я, черт возьми, даже продала те треклятые бриллианты, которыми он меня «увешал», лишь бы не брать ссуду и заплатить все одним взносом. И Костик теперь хочет продать землю, забрать себе неплохие денежки, а мне отдать лишь машину? Мол, посмотри, какой я щедрый! Я была уверена, что все это было с подачи его Снежаны. У самого Костика хитрости бы не хватило. Или я слишком хорошо о нем всегда думала?