Крупнее раза в два, выше и страшнее, волк хищно оскалился, и с огромных белых клыков на землю упали капли слюны. Бело-серая шесть взъерошилась на выгнутой спине и встопорщилась острыми иголками. Глаза сверкнули лунным блеском, и раздался громкий вой, леденящий душу и сковывающий мысли. 

Они стояли друг против друга – два волка, оба, лелеявших надежду на скорый обед, и оба, считавших, что жертва должна принадлежать лишь одному из них. Чуть наклонив морду, белый волк сделал ещё один шаг вперёд и снова угрожающе зарычал. Чёрный в ответ только прижал хвост и попятился обратно в глубину леса, еле слышно поскуливая. Стоило ему скрыться за широкими еловыми лапами, белый тут же развернулся в сторону Арлины и разинул пасть. 

Не в силах больше терпеть, не понимая, что она делает, не думая ни о чём, Арлина выронила горящую палку и бросилась бежать. В самую чащу леса, густую и непролазную, полную топких болот, ядовитых пауков, оврагов-ловушек и травы, острой как кинжал. 

Арлина бежала, не разбирая дороги, огибала деревья, уворачивалась от веток, норовивших проткнуть глаз, перепрыгивала через пни и ямы, наступала на муравейники и обдирала ноги о колючки чуть ли ни в кровь. В ушах стоял ветер, волчий рык и шум погони. Зверь мчался за ней, его тяжёлый бег отдавался эхом в вышине немого леса. Она чувствовала, как он дышит ей в спину, как лязгает зубами прямо около её шеи, но вцепиться в нежную кожу у него никак не получается. 

Не останавливаясь ни на секунду, не оборачиваясь и с трудом дыша, Арлина всё бежала и бежала, пока левая нога не запуталась в выползших наружу корнях трёхсотлетней сосны, правая не запнулась о кучу шишек, погрызенных и сваленных на землю белками, а сама девушка со всего разбега не наскочила на раскоряченное дерево, не ударилась лбом о сухой ствол и не рухнула на землю. В небо взвился столп листьев, сухих вперемешку с подмоченными, и всё они опали на спину потерявшей сознание дочери де Врисса. В лесу воцарила гробовая тишина, и никакими волками и в помине не пахло.

9. Глава 8. Честь или кошелёк?

– Ты тоже это слышишь, Ярис? 

– Тише там. Не сопи мне в спину.

– Это не я, это Клык. 

– Это он слюней мне в сапог налил?  

– Не я же.  

– Тьфу. Убери псину и помолчи.        

Двое – белобрысый юноша с белёсыми бровями, худощавый, но жилистый, и крепкого телосложения подельник, черноволосый и с густыми сросшимися на переносице бровями, – сидели на корточках в зарослях мухоловки и осторожно выглядывали поверх колючих веток. Рядом с ними крутился и тявкал щенок, короткошерстный и без единого клыка. 

По ладони темноволосого побежали муравьи-щекотуны, нырнули под рукав рубахи и засеменили лапками к спине. Заёрзав на месте, крепыш тут же получил от белобрысого подзатыльник, но муравьев это не убедило. 

– Успокоишься ты или нет? – пшикнул худой и коснулся руками веток, раздвигая их.  

– Что там, что там? – забеспокоился и без кустов беспокойный приятель, беспорядочно похлопывая себя по спине. Но муравьи как-то успевали давать деру в промежутках между первым хлопком и следующим и шустро перемещались в противоположном направлении.  

– Пока ничего не вижу, – шёпотом ответил белобрысый. 

– Но ты же слышал это, Ярис? Слышал? Словно собака большая промчалась. Или волк.

– Заткнись, Рени, только мешаешь. Волков в наших лесах днём с огнём не сыщешь. Охотиться – одна скука. 

– Тогда кто это мог быть? С таким-то рыком? 

Тот, кого назвали Рени, вытащил рубаху из штанов и начал торопливо стряхивать с неё назойливых муравьев. 

– Может, болота урчат.