И к вечеру уже была практически готова послать всё к чёрту и броситься к Диме в объятия, но он не позвонил. И даже не прислал обычное сообщение с милыми рожицами. Неужели решил прислушаться к моей просьбе? Внезапно от этой мысли накатила горечь.

Еле дождалась утра, чтобы позвонить самой. Не дети уже, чтобы в молчанку играть и обижаться непонятно на что.

- Привет, - выдохнула в трубку, стоя под мелким, моросящим дождём возле подъезда.

- Привет.

Голос у Димы звучит замучено.

- Что-то случилось?

- Пока рано говорить. Мы с Варей вчера на обследование ездили. Всё не очень радужно, если в общих чертах.

- Что с ней?

- Врождённое заболевание печени. Я ещё сам не до конца понял. Требуются дополнительные анализы. Вот, как раз собираемся в клинику.

- Я приеду!

- Не надо, Ксю. У тебя работа. Всё в порядке, мы не при смерти. Как будет что-то известно, я сразу наберу.

Я подозревала, что у девочки нечто серьёзное! Просила Антонину Владимировну договориться о сложном обследовании. И она пыталась, но вся эта бюрократия, будь она неладна! Никому не нужны детдомовцы, а тем более больные. Это обуза для государства. Никто и палец о палец не ударит, чтобы помочь ребёнку с обследованием или путёвкой в санаторий при острой необходимости.

И теперь я винила себя. Не зная ещё диагноза, я корила себя, что не была достаточно настойчива. Надо было ночевать под министерским кабинетом. Что угодно сделать, но добиться этого чёртова направления!

Весь день варюсь в собственном адском котле из чувства вины и тревоги за девочку. Несколько раз порываюсь позвонить, но в последний момент откладываю телефон. Дима обещал сам, как только будет что-то известно.

Звонок меня настигает в автобусе по дороге домой. И хорошо, что в этот момент я сижу, иначе точно упала бы.

- У Вари врождённый порок печени, если упростить, - без приветствия сообщает он. Как кувалдой по голове. - Метаболическая патология. Требуется пересадка, а я не подхожу! – выдыхает Дмитрий, и я буквально ощущаю его растерянность, боль и бессилие.

- Почему? Ты же отец, - единственное, что могу сейчас произнести.

- У меня другой резус крови - отрицательный. Орган может не прижиться.

- Как срочно нужна операция?

- В течение пары месяцев. Печень уже в ужасном состоянии. Она отравляет весь организм. Оказывается, Варя не жаловалась, терпела до последнего, чтобы не беспокоить меня. Ты понимаешь, Ксю? – голос Димы срывается, и я слышу судорожный вздох.

- Сложно найти донора?

- Как мне сказали, довольно проблематично. Там очередь на год вперёд! У Вари нет столько времени, - хрипло говорит Дима, и я вдруг понимаю, что он на грани истерики.

- Я сейчас приеду, - отвечаю решительно, выскакиваю на ближайшей остановке и несусь на такси к ним.

Костю оповещаю обо всём по дороге в клинику. Он злится, чего я в принципе и ожидала. Но мне плевать на его недовольства. Впервые в жизни мне плевать… Потом звоню на работу и обрисовываю ситуацию. Благо начальница всё понимает и без вопросов даёт мне отгул.

Залетаю в клинику, коротко объясняю администратору, кого ищу, а потом лечу по коридору в нужную палату. В ней на белоснежных простынях, утыканная трубками лежит Варежка. Она прижимает к себе матерчатую кошку и со страхом смотрит на отца. Дима сам в панике. Я это вижу. Он сидит на стуле рядом с кроватью и держит дочку за худенькую пожелтевшую ручку.

- Всё резко ухудшилось. Буквально за два дня, - шепчет он, смотря покрасневшими глазами на дочь.

Подхожу и кладу руку ему на плечо.

- Всё будет хорошо. Варя поправится, - тихо говорю. – Да, Варежка? Мы же поборемся со злым драконом? Рыцарь обязан его победить и спасти принцессу, правда?