* * *

Мы приехали на автовокзал. Ден усадил меня на скамью ожидать, а сам пошел к кассам. «В какой город, интересно, мы теперь поедем? И что мы будем делать дальше?» – думала я.

Прошла минута, другая.

На вокзале толпился народ. Ден стоял в очереди в кассу. Я видела его темные волосы и черную футболку. Немного понаблюдав за ним, я принялась рассматривать людей. Вот мое внимание привлекла женщина, которая волокла две огромные сумки к большому автобусу. У окна «Справочная» мужчина кричал на молодую девушку в окошке, тыча какой-то бумажкой. Маленький мальчик плакал навзрыд, держась за юбку мамы, пока та продвигалась с чемоданами к выходу. И тут я заметила их – людей в форме. Один говорил по рации. Второй осматривался вокруг. Интересно, а им уже поступил приказ, что меня надо искать? А что, если сейчас они именно этим и занимаются?

Я вернула взгляд на кассы. Ден расплачивался.

«Все будет хорошо, – повторяла я про себя. – Мы сейчас уедем, и никто нас не найдет».

Ден приблизился ко мне слишком быстро, рванул за руку, и я едва успела ухватить сумку. Мы лавировали между автобусами, пока не нашли нужный.

Я прочитала крупные буквы на табличке: РЫБИНСК.

– Мы поедем в Рыбинск?

– Ты поедешь.

– Я? Но… Ден, а ты? – К горлу подступил комок. Тонкая пелена затмила глаза. – Я не смогу одна. Ден, ты же обещал…

Он оборвал меня на полуслове:

– Так будет правильно. Эла, – почти шепотом произнес он, наблюдая украдкой за водителем автобуса, который расхаживал с сигаретой где-то поблизости. – Я не смогу тебе помочь, если буду рядом. Меня вообще не должны вычислить. Так ты будешь в безопасности. В Питере меня допросят, и я смогу их запутать.

– Ден…

– Я придумаю что-нибудь, – говорил он и гладил меня по волосам. – А сейчас ты должна ехать. Спрячься где-нибудь в тихом месте.

– Но как… – Я захлебывалась слезами.

– Вот, – он сунул мне свой мобильник, тем самым отвечая на мой немой вопрос. – Я свяжусь с тобой, как только что-нибудь придумаю.

Мой мобильный он отобрал и на глазах раздавил подошвой кроссовка. Сим-карту, однако, сунул себе в карман.

– Позже, я ее уничтожу. Никому не смей звонить. – Он подал мне сумку. – Не отвечай на входящие. Я пришлю эсэмэску прежде, чем набрать твой номер. То есть свой.

Мое лицо было мокрым от слез. Я всхлипывала и не могла успокоиться.

– Обещай, что не бросишь меня.

– Не брошу.

И Ден ушел. Я ждала поцелуя, но он не притронулся ко мне.

Расстроенная и заплаканная, я пробралась на свое место, а через пять минут автобус увез меня в Рыбинск. Одну. Без него.

США, штат Небраска, г. Норт-Платт 2019 год

Озеро Мэлони очень популярно тем, что люди могут рыбачить там, кататься на лодках и заниматься водным спортом. Мы же всей семьей поехали провести барбекю. Я очень любила, когда Лили называла нас «семья». Я не была ее членом, но Брайан как-то сказал:

– Ты для моей мамы словно дочь. Она мечтала о втором ребенке – девочке. Но здоровье не позволило ей иметь еще детей. Она меня любит, но ты, похоже, стала для нее отдушиной. И ее тяга к тебе так заразительна, что и я смотрю на тебя, как на сестру.

Тогда мы впервые говорили с Брайаном по душам. Он много шутил, а я громко смеялась. А потом пообещал покатать меня на лодке. И вот, когда Шон сообщил, что через два дня уезжает, Брайан вспомнил о своем обещании.

Озеро было великолепным! Я растворялась в свежести воздуха, исходившего от пресной воды. Шон жарил мясо на мангале. Мы с Лили хлопотали вокруг стола, расставляя хлеб и салаты на красную клетчатую скатерть.

Я вдруг осознала, что в моей семье никогда такого не было. Мы ездили на светские мероприятия или в загородный дом в Анталию, где были слуги, официанты или просто телефон под рукой. Но подобных пикников папа никогда не устраивал. Да и мама вряд ли стала бы резать овощи на салаты. И сегодня я искренне пожелала себе еще долго не терять это чувство семьи. В это трудно было поверить, но за короткий месяц семейство Кингсмэнов стало для меня родным.