В Аргентине в нескольких банках остались мои счета, о которых Стас ничего не знает. Это деньги отца. Но чтобы получить их оттуда, надо решить две проблемы.

Первая: добраться до Аргентины.

Вторая: без паспорта мне денег не дадут, карточки давно утеряны. Я помню номер паспорта и пинкоды. Если удастся загрузить приложение хотя бы одного банка и перевести деньги на счёт другого банка, а оттуда снять деньги, я спасена.

Загвоздка в том, что новый счёт без паспорта не открыть.

Как ни крути, я в тупике.

Малик припарковал пикап около аптеки, и мы с Ирис отправились закупаться. Я побаивалась местных почему-то. Меня пугал их цвет кожи, ведь я сильно отличалась от них. Ирис подарила мне ленточку из бисера для головы, которую я сегодня надела. Ощущение было такое, будто я носила венок, плетённый из одуванчиков.

Из окна аптеки я смотрела на дорогу и на людей, голосующих на дороге. Среди таковых были белые туристы. Вот бы найти честных и присоединиться к ним, подумала я. Рискну ли я ехать автостопом, как когда-то в Нью-Йорке. Тогда мне повезло, попался добропорядочный водитель, довёз меня до Канады. Тогда у меня страха не было, были деньги.

Вздрогнув от мысли, что со мной могут сделать, повернулась к Ирис, которая уже складывала лекарства в пакет. Каждую коробочку она сопровождала объяснениями. Я слушала её вполуха. Я размышляла.

Какие ещё у меня есть варианты?

Малик?

Эквадор, г. Куэнка

2028 год

– Подожди, Клаус, помедленнее. Я ничего не поняла.

– Думаю, нам нужно поговорить с глазу на глаз. Как насчёт ланча в среду? Твой муж будет в отъезде. Так мы сможем поговорить, ничего не опасаясь.

У меня сердце заходило ходуном. Я слышала в голосе Клауса волнение и понимала, что происходит что-то очень серьёзное. Но до среды ждать не хотела.

– Если хочешь, я подъеду в компанию.

– Нет. Стас не должен знать, что я говорил с тобой. Давай потерпим до среды.

– Ну, хорошо.

Вечером мы с Нильсой сидели за просмотром её любимых «Фиксиков» на испанском языке. Нильса отказывалась учить русский, хотя Стас говорил с ней только на русском. Чаще всего у них происходила словесная перепалка – Стас бросал фразу на русском, Нильса отвечала на испанском. Это было забавно, но неправильно. Нильсе было всего пять лет, и она не понимала, что языки следует разделять – не хотела понимать.

Я услышала, как открылась входная дверь. Что-то с грохотом упало в прихожей. Мне стало не по себе, поэтому заставила себя встать с пригретого места, чтобы посмотреть, что происходит. Стас поднимал полочку с обувью. По движениям его я смекнула, что он выпил. А целуя его, только убедилась в этом.

– Всё в порядке?

– Да.

– Ты выпил…

– Тебя это напрягает? Иногда ради сделки на что только не пойдёшь.

– Какой сделки? – напрягалась я, вспоминая утренний разговор с Клаусом и его взволнованный голос.

– Сделки, – бросил Стас и пошёл в спальню. Перед самым моим носом он захлопнул дверь. Я была ошарашена.

Ночью, забравшись в кровать под бочок мужа, я ласковым голосом поинтересовалась его делами на работе.

– Всё же я была главой предприятия и имею право знать, какие сделки ты заключаешь.

Стас улыбнулся, затем поцеловал меня в лоб и потянулся к ночнику, чтобы выключить свет.

– Ключевое слово – была. Теперь это моя головная боль, а ты подумай о ремонте в доме, – сказал он и полез целоваться.

Во время секса и после я думала о том, что он сказал. В душу цепкими лапами впилось сомнение: правильно ли я сделала, когда решила доверить ему состояние Джона? Денис прав был в одном бесспорно: Стас пришёл ко мне с сомнительным прошлым. Он преследовал меня по пятам, любил какой-то маниакальной любовью. Мне было хорошо с ним, но в то же время я колебалась.