— Слушай, ты мне так и не сказала, что делать с этим чёртовым коттеджем?

— С каким коттеджем? — удивилась я.

— Здрасьте! С бывшим домом печатника, конечно.

— А разве его не снесли?

— С чего вдруг? Ты ничего такого не говорила. Не то, чтобы он мешает — тоже вложение денег. Но по большому счёту мне даром не нужен.

— Странно, я думала, что всё про него объяснила. Наверное, забыла. Ладно, — я тряхнула головой, — раз уж так получилось, пусть пока стоит.

Медленно потягивая кофе, я задумалась. Значит, коттедж — единственное, что уцелело из наследства Артёма. Правда, Трунов может его в любой момент продать. И вдруг меня посетила идея, я взглянула на Михаила.

— Есть предложение. Помнишь, я обещала сообщить, что хочу за свою работу. Я решила — отдай мне этот дом.

Мой собеседник удивлённо округлил глаза:

— Зачем он тебе?

— Пока не знаю. Просто захотелось. Ну, конечно, если ты считаешь, что это слишком дорого для меня...

Трунов не дал мне договорить:

— Вот ещё! Хочешь — забирай. Завтра же оформлю дарственную. Только сначала спрошу: ты представляешь себе, сколько стоит его содержание?

— Там же никто не живёт.

— Ну и что? Коммуникации-то нужно поддерживать в рабочем состоянии. Так что съедает он немало, — увидев, что я растерялась, Михаил хохотнул и предложил: — Хорошо, давай так. Пока не устроишься на работу, я сам буду оплачивать счета. А там решим.

— Спасибо.

Совсем не хотелось быть у него в долгу, но другого разумного решения в голову не пришло. Идея с коттеджем была спонтанная, и мне предстояло ещё хорошенько её обдумать.

***

После ресторана Трунов подвёз меня до дома. Весь оставшийся день и половину следующего я посвятила уборке — толстый слой пыли серым мхом покрывал пол и мебель в квартире. Попутно выдраила сантехнику, холодильник и выбралась за продуктами в соседний магазин. Приготовив себе еду на несколько дней, я прилегла на диван и решила обдумать сложившуюся ситуацию. Но мысли упорно разбегались и не желали выстраиваться в связную цепочку. Неожиданный резкий звонок вывел меня из полудрёмы.

Заглянув в глазок, я с удивлением обнаружила перед дверью водителя Михаила Трунова. Парень, не заходя в прихожую, вручил мне объёмный пакет и удалился. Я вскрыла пакет на кухонном столе, достала несколько листов бумаги и связку ключей. Бумаги оказались дарственной на коттедж. Забавно, что Трунову даже не понадобился мой паспорт. Впрочем, ничего удивительного — все мои данные остались у него ещё с тех пор, как я несколько месяцев назад передавала ему типографию Колесникова.

На следующее утро я проснулась от солнечного зайчика, ласково согревающего щёку. Села в кровати, подняла голову и вздрогнула. Чудовище со стены привычно смотрело на меня мрачным взглядом. Вчера, убирая квартиру, я сняла плакат и собиралась выбросить. Но немного подумав, оставила как напоминание уже не о моей миссии, а о совершённой трагической ошибке.

Пусть он висит здесь немым укором до тех пор, пока я хоть каким-нибудь образом не исправлю последствия собственных поступков. И только тогда я освобожу себя от обвиняющего взгляда, а если повезёт, то и от собственного всепоглощающего чувства вины.

После лёгкого завтрака я вызвала такси, быстро собралась и вышла на улицу. И хотя всю дорогу внутренне готовилась к тому, что увижу, когда машина въехала в загородный коттеджный посёлок, всё же ощутила, как тоскливо сжалось сердце. Такси укатило, я достала ключи, те, что вместе с дарственной прислал Трунов, и открыла ворота.

Я не спешила заходить в дом, медленно брела по дорожке и разглядывала территорию. Как ни странно, выглядела она так же ухоженно, как и раньше. Разве что аллею не мешало бы подмести. А вот растения были вполне довольны жизнью, несмотря на два прошедших жарких летних месяца, за которые их наверняка никто не поливал.