- Смотри на меня, - тихо проговорил он.

Смотрела, как у него прикрываются глаза, скользила губами по гладкой бархатной головке, втягивала его в себя, боясь потерять контакт. Потому что это было противоестественно сладко. И у нее уже текло по бедрам, только ей было плевать. Главное, не потерять это...

- Довольно.

Он сам отнял.

Разочарование. Прикрылись глаза. Но он уже подхватил ее на руки и нес куда-то.

Ах да, на стол. Бесстыдно задрал ее ноги, распластал, как лягушку. И теперь он пил ее, безжалостно, жадно. В этом было куда больше власти над ней, чем когда она стояла перед ним на коленях. И да, она кончала ему на язык и на пальцы.

Казалось, острее невозможно.

Но это ей лишь казалось. Потому что все стало ярче в разы, когда он наконец унес ее куда-то и уложил. И снова пытка. Мужчина все еще не спешил. Водил головкой по промежности, гладил, только слегка надавливая и задевая вход. А ей уже хотелось кричать, чтобы он перестал ее мучить. Кажется, она захныкала вслух.

- Тихо, тихо. Потерпи... Сейчас...

Он заставил ее выгнуться, прикусил сосок и резко вошел одним движением.

- Ах-ха-хааааа!

Как же она кричала, как безумная мартовская кошка пела для него.

Сколько это длилось? Она не знала, давно уже была за переделами возможностей своего тела. Сколько понадобилось ему, чтобы утолить свой бесконечный голод? Стальное тело двигалось в ней, разнося эйфорию каждой клетке. Двигалось, двигалось, двигалось... Последний самый мощный толчок почти унес ее в сон.

Когда это наконец произошло, она не могла открыть глаза. Слышала только легкий шелест снятого презерватива. Шаги босых ног. А потом он улегся рядом, плотно прижимая к своей груди ее безвольное тело и прошептал на ухо:

- Что же ты знаешь такое, аналитик, что в твоей квартире был обыск?

- Что...? - невольно вынырнула она из полузабытья.

- Завтра будем разбираться, а теперь спи.

Глаза закрылись снова. А прежде чем уснуть, она успела подумать, что чувствует себя, как девственница отданная на растерзание чудовищу. Но это лучшее из всего, что было в ее жизни.

Он что-то говорил про обыск...

Не успела, накрыл сон.

7. глава 7

Утром, когда Инга проснулась, его рядом не было. Только скомканный плед и отпечаток большого мужского тела на диванной подушке напоминали о том, что здесь вчера...

Она проснулась в гостиной. На диване. На полном обозрении.

Инга тут же подскочила, озираясь. Так и есть, ее одежда, второпях содранная вчера, валялась по всей комнате. Откуда-то доносились характерные звуки, тихое позвякивание посуды, шаги. Инга быстро встала с дивана, собрала всю разбросанную одежду, которую смогла отыскать здесь, в столовую она сунуться не решилась. Кое-как оделась и, придерживая разодранное на груди платье, прокралась на цыпочках в ту спальню, которую ей тут выделили.  

Закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Несколько секунд на осознание.  

К чертям! Быстро стащила с себя ставшее ненавистным платье, как будто именно оно было виновно ее «грехопадении». Остальное белье, чулки. Правда, она так и не нашла лифчик, неудивительно, он наверное, так и остался валяться где-то в столовой. Как представила, что его могла найти прислуга, зажмурилась, закрыла ладонью лицо.

Это было днище, полное днище.

Надо было смыть с себя все это. Инга побежала в ванную, свернула трясущимися руками снятую одежду в ком и запихнула в мусорку. А потом под душ. Смыть к чертовой матери ВСЕ. Но проклятые вчерашние ощущения, до сих пор дрожавшие отголосками в теле, не желали уходить. Она прижалась лбом к запотевшей стенке душевой кабинки и всхлипнула. Слезы застревали где-то по дороге и раздирали ей грудь болью.