- Вас жду. Вдруг шеф занят, а я ворвусь.

С нашим шефом так поступать категорически нельзя, иначе он тут же накажет. В лучших традициях садомазо. По крайней мере мне так виделось. Потому что на меня он всегда смотрел масляным взглядом, явно мысленно раздевая и шлёпая по мягкому месту. И при каждом удобном случае умудрялся ущипнуть за это самое место, оставляя на память синяки.

Людмила притворно вздохнула, поправила грудь, чтобы она выразительнее выглядывала из неприличного декольте, (хотя, как по мне, так куда уже больше?) и, на правах полноправной хозяйки без стука вошла в кабинет. И почти сразу вылетела назад. Красная и злая.

- Вот почему я должна отгребать за твою нерасторопность? – окрысилась она на меня, бесцеремонно «тыкая», а мы, между прочим, с нею на брудершафт не пили. – Досиделась? Быстро в кабинет!

Я спокойно поднялась с дивана и с укором посмотрела на секретаршу. Во-первых, не так уж она и отгребла: шеф на неё не орал, иначе бы я услышала, а во-вторых, бежать со всех ног «на ковёр» не видела смысла – всё равно уже опоздала. Поэтому окинула себя оценивающим взглядом, убедилась, что невиннее меня выглядят только монашки, и шагнула к двери.

Едва переступив порог кабинета, поняла, что наша беседа ничем хорошим не закончится - Борисыч был злой, как цепной пёс.

- Ты где была столько времени?! Я когда тебя вызвал?! – злобно рявкнул шеф, а я его про себя обозвала Бобиком. Полегчало.

Фамильярность пропустила мимо ушей, так как по виду мужчины поняла, что дело пахнет крупными неприятностями: таким взглядом он на меня ещё не смотрел. В нём не было похотливости, и это радовало, но в остальном радоваться было нечему. Невольно поёжилась.

- В приёмной ждала.

- А почему ты там ждала, если я дал чёткое указание зайти? – в голосе босса появились стальные нотки. По опыту знаю, что это не предвещало ничего хорошего. – Я велел тебе зайти, значит ты должна была через несколько минут стоять передо мной!

Ага! А лучше лежать. Знаем мы вас. Слава богу, что только понаслышке.

Начальник окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, и мне показалось, что прочёл мои последние мысли, потому что во взгляде появилась знакомая похоть. И он из пса сразу превратился в котяру. Мартовского.

- Послушай, Егорова, — голос шефа смягчился, — ты чего ломаешься, как сдобный пряник? Баба ты молодая, свободная, – я выяснил, — по закону природы сама должна ко мне каждый день бегать и подставлять… отчёты на подпись.

Шеф захихикал над собственным остроумием как мальчишка пакостник. И, видимо, так вдохновился, что решил продолжить:

- Даже твоя фамилия указывает на то, кто твой хозяин, — «хозяин» вышел из-за стола и направился ко мне. Я попятилась.

- Егор-ова. Улавливаешь связь? Нашу с тобой связь. Которой почему-то до сих пор не было…

- Егор Борисович, зачем я вам нужна? В штате наверняка найдутся добровольцы, — попыталась я призвать шефа к благоразумию.

- А я, может, в душе охотник, — оскалился самец, медленно продолжая на меня наступать.

Я всё также пятилась, прикрываясь папкой с отчётом, пока не упёрлась в стену. Шеф тут же упёрся в меня. Своим животом.

Вот кто мне скажет: как с такой комплекцией можно быть таким активным в сексуальном плане?

- Так почему ты от меня бегаешь, Егорова? - озабоченный начальник поднял моё лицо пальцем за подбородок.

Он что, всерьёз не понимает почему? Считает себя неотразимым? Лысый, пузатый, давно не первой свежести, да ещё и губы как вареники. Но об этом лучше промолчать. Поэтому сдавленно пискнула:

- У меня есть уважительная причина.