Марк никак не комментирует мое решение, и мы переходим к ресторанам за городом. Останавливаемся на трех вариантах. Надежда обещает связаться с ними и спросить, есть ли свободные субботы в конце сентября или начале октября. Директор ивент-агентства также просит меня посмотреть в интернете варианты декора, которые мне нравятся, и отправить ей. Следующая встреча у нас будет по видеосвязи. Лично она приедет только на просмотр площадок.

Когда Марк и Надежда уходят, я ловлю себя на том, что слишком воодушевлена. Я так загорелась организацией свадьбы, как будто она настоящая. У меня в голове уже нарисованы картины торжества моей мечты. Я хочу холодные бирюзово-серебряные цвета, интересную необычную арку для регистрации, торт с начинкой из крема маскарпоне…

— Сильно не обольщайся насчет свадьбы, — звучит голос за спиной и, вздрогнув, я оборачиваюсь. На пороге моей комнаты стоит Марина. Она вошла без спроса, предварительно не постучав. Ну хотя бы одета нормально: в брюках и блузке. Я непроизвольно отмечаю превосходство ее фигуры: грудь и попа больше, чем у меня. — А то сейчас размечтаешься, что Сева не тебе женится, а потом плакать придется, что это не по-настоящему.

Марина отрывается от дверного проема и проходит в мою комнату. Оглядывается.

— Здесь раньше жила сестра Севы.

Не знаю, для чего Марина мне это говорит. Ну хорошо, теперь мне известно, что у Севастьяна есть сестра, и раньше она жила в его доме в этой комнате. А еще мне теперь известно, что Марина знакома с его семьей. наверное, для этого она и сказала про сестру — чтобы я знала: у нее с Севастьяном все очень серьезно, и она даже знакома с его сестрой. — А в последней комнате в конце коридора жила мама Севы.

Ну точно Марина хвалится, что знакома с семьей. Мне не нравится ни ее поведение, ни тон, которым она со мной разговаривает. И я бы без проблем послала ее куда подальше, но не хочу конфликтов. К тому же Севастьян говорил, что я могу жаловаться ему на Марину, но не давал разрешения самостоятельно решать с ней проблемы. А хочется.

— Ты пришла за чем-то конкретным? — спрашиваю, скрестив руки на груди. Надеюсь, Марина поймет, что я не настроена на общение с ней, и уйдет.

— Нет, я просто к тебе в гости. Хочешь кофе? Или чай? Одна горничная еще не ушла, я дам ей распоряжение принести нам напитки.

Марина прямо подчеркивает, что она здесь хозяйка, и отдает горничным распоряжения.

— Нет, спасибо. Ну что, побывала в гостях? Можно уже и к себе.

Марина, ухмыльнувшись, проходит в комнату дальше. Сначала бесцельно оглядывает стены и мебель, затем открывает дверь гардероба. Там аккуратно на вешалках висят мои многочисленные платья, блузки, юбки, брюки. На нижних полках в ряд стоит обувь. На верхних антресолях сумки. Марина брезгливо кривится.

— А от нормальных дизайнеров тебе ничего не купили? — снимает с вешалки одно платье и смотрит бирку. Затем вешает обратно. Все это с таким видом, будто прикоснулась к чему-то грязному и противному.

— У меня вся одежда от нормальных дизайнеров.

— Я имею в виду Диор, Шанель, Луи Виттон. У тебя тут только российские, как я понимаю.

Одежда у меня действительно исключительно от российских модельеров. Поддержка отечественного производителя и все такое. Так надо для предвыборной кампании, сказал Марк.

— Да, только российские, и что? Они ничем не хуже зарубежных.

Марина морщит нос.

— Ужасно. Неужели даже ни одной пары Лабутенов нет? — Марина еще раз пробегается глазами по обуви. Увидев, что Лабутенов действительно нет, вздыхает: — Печально, конечно. И как в этом ужасе ходить? Когда прошлой зимой мы отдыхали с Севой в Куршевеле, он скупил мне все французские бутики.